Невилл растерялся, теряясь в догадках, что ей нужно. Она, должно быть, приняла его за вора, раздумывающего, как лучше смыться, или кого-нибудь еще неблагоприятного. Женщина смотрела, слегка прищурившись и не отводя от Невилла взгляд. Она поманила его к себе, перевалилась через прилавок и уставилась ему прямо в глаза.
Сердце Невилла упало, но он продолжал упрямо сжимать пальцами ручки корзины. Возвращаться в дом профессора с пустыми руками не было никакого смысла, а мотаться до ближайшего отделения Гринготтса – слишком долго. Он уже подумывал было по-настоящему совершить кражу, а потом занести деньги, когда все-таки решился сказать:
- У меня нет денег.
Продавщица посмотрела на него удивленно и отстранилась. Невилл повесил голову на грудь так, что больше не видел выражения ее лица, и крепко сжимал рукоятку волшебной палочки.
- Да ну! – женщина рассмеялась неожиданно, так что Невилл подскочил на месте, едва не выронив драгоценную корзинку с продуктами. – А это тогда что?
Продавщица взмахнула руками и ухмыльнулась, словно бы ожидая реакции Невилла. Но у него действительно не было маггловских денег, и он совсем растерялся, не зная, что теперь делать в образовавшейся ситуации.
Но вот карманы его зашевелились, весело звякнули монеты и несколько из них устремились прямиком продавщице в руки. Едва деньги оказались у нее на ладони, женщина скривилась, снова взмахнула рукой, и три галлеона и кнат вернулись Невиллу в карман.
- Двух сиклей вполне хватит, – добродушно сказала она, ссыпая мелочь в передник.
Невилл смотрел на нее широко раскрытыми глазами, и никак не мог понять, что сейчас произошло. В провинциальном городке, в одном из нескольких магазинов, именно в том, куда Невилл решил забрести, продавщица неожиданно оказалась волшебницей. Странное совпадение напрочь выбило почву из-под его ног, так что Невилл так и стоял, пока женщина не похлопала его по плечу, протягивая бумажный пакет.
- Ты ведь не местный, – заметила она, с любопытством глядя на то, как Невилл собирает продукты, – для кого такой пир устраиваешь?
Невилл посмотрел на нее подозрительно, но решил, что женщина не кажется ему опасной. Она, похоже, работала здесь уже довольно долго, потому что несколько покупателей, зашедших в магазин, любезно с ней поздоровались и даже перекинулись парочкой слов.
- Для профессора Снейпа, – лаконично буркнул он и отложил пластмассовую корзинку в сторону.
- Ах, Северус! – неожиданно всплеснула руками продавщица; лицо ее сделалось жалостливым. – Он так давно не появлялся дома, бедный мальчик, старый прохвост Дамблдор совсем его загонял! Я надеюсь, он в порядке?
Она говорила громко и возмущенно, но последнюю фразу произнесла совсем тихо, так, что Невилл едва смог ее расслышать. Он покачал головой, вспоминая, через что профессору пришлось пройти, и натянуто улыбнулся, коротко отвечая:
- Да, мэм.
- Ах, какая радость! – снова всплеснула руками продавщица. – А ты стало быть кто?
Ее настроение менялось со скоростью света. Вот она причитала и утирала краем передника выступившие слезы, а вот уже подозрительно прищурилась и склонилась к Невиллу близко-близко. Невилл замер, не в силах отшатнуться. Серые глаза продавщицы как будто гипнотизировали, и Невилл чувствовал себя мышкой перед удавом. Слова напрочь застряли в горле, и он никак не мог сказать, кем же приходится профессору Снейпу. В голову лезли дурацкие мысли, но Невилл настойчиво гнал их прочь, смотрел в серые глаза и перебирал неуместные варианты.
- Ну, это не важно! – продавщица наконец отстранилась, отмахнувшись. – Топай давай, а то твой профессор наверняка заждался.
Она широко улыбалась, чуть прищурившись, и Невилл попятился, кивая головой как китайский болванчик. Спохватившись, он замотал головой так, что все перед глазами смазалось в пестрое пятно, а продавщица превратилась в нечеткое грязно-белое чудовище.
- Он не мой! – выкрикнул Невилл и бросился наутек.
Невилл на самом деле не знал, чего его понесло на откровения. Фраза о боггарте вылетела как будто сама собой. Он не смог четко сформулировать мысль, поэтому отделался какой-то ерундой, но профессор, кажется, все прекрасно понял. Гораздо больше, чем строгого профессора зельеварения, Невилл боялся того, что ждало его дома. Это даже не всегда можно было назвать страхом, это была целая смесь эмоций, выплескивать которые Невилл не имел права.
Иногда Невилл молился, чтобы мать и отец наконец покинули этот мир, и проклинал себя за такие мысли. Он приходил в больницу постоянно, и каждая встреча с матерью была для него как будто впервые. Он видел усталость в глазах любимой бабушки, видел растерянность в зеркале. Он иногда завидовал Гарри, вовсе не знавшей своих родителей. Мама долго была для Невилла кошмаром. В детстве он плакал и упирался, не желая переступать порог больницы, потому что эта женщина, которую бабушка зовет его матерью, снова не вспомнит его, отвернется, как от чужого. Потому что бабушка будет плакать, запершись в кабинете, а потом улыбаться как ни в чем не бывало и отчитывать Невилла за какую-нибудь ерунду.
Невилл был слишком мал, чтобы помнить, как Пожиратели пытали его родителей, но иногда во сне он видел искаженное от боли лицо матери, слышал истошные крики и дьявольский, разрывающий барабанные перепонки хохот.
Невилл был даже рад существованию профессора Снейпа, его желчи и капающему с кончиков сальных волос яду. Потому что Невилл мог задвинуть преследующие его страхи на задний план, сосредоточиться на «здесь и сейчас». Профессор Снейп пугал до липкого комка в горле, до противных мурашек по коже, профессор Снейп был живым и материальным. Он стоял рядом, дышал в самое ухо и презрительно выплевывал слова. Профессор Снейп не был даже капельку таким же страшным, как обезумевшая мать или слезы бабушки, но Невилл боялся самозабвенно, отбрасывая все остальное, погружаясь в новые чувства с головой.
Сейчас профессор Снейп, его школьный страх, сидел перед ним, уминал мясо с картошкой прямо из сковороды и выглядел совсем не страшным. Уставшим от жизни, потерянным и злым на всех на свете, но ни капельки не пугающим. Профессор Снейп был живым и материальным, привычно язвительным, и Невилл больше не нуждался в том, чтобы скрывать за ним свои страхи.
Комментарий к
Аконит, Борец (Aconitum) — По легенде Аконит вырос из пролитой крови трёхглавого стража преисподней Цербера, пленённого и выведенного из царства Аида Гераклом. Аконит дарят в знак симпатии и дружбы. Этот цветок подходит для мужчин и женщин, для коллег и деловых партнеров. Несмотря на красоту цветка аконит очень ядовит и стоит проявлять осторожность с букетом и возможно с человеком подарившим его. В Древней Греции и Риме аконитом отравляли приговорённых к смерти. Есть гипотеза согласно которой Аконитом отравили Тамерлана.