- Сева его так и называл, только в глаза, - сказала Оксана
- Дожил, значит, - покачал головой Борис Григорьевич. - Но так, так - дальше!
Оксана вздохнула:
- А дальше приехали Сева с лысым, и Катин папа обменял наш талер на их. И мы запутались и не знаем, что делать.
Глава 42
Третий талер
- Значит, их монета сейчас у Катиного папы? - Быстро спросил Борис Григорьевич.
- Нет, у нас.
- Правда? Может, вы даже прихватили ее с собой?
- Да, вот она, - Катя подала учителю монету. Борис Григорьевич встал с табурета, покачал талер в пальцах, потом подошел к окну и, склонив набок голову, внимательно начал рассматривать монету.
- Талер настоящий, без сомнения! - взволнованно проговорил он. - Это тот самый талер, который находился в музее.
- Тогда почему Паук распоряжается музейным талером, как своим собственным? - Спросила Оксана.
- Скорее всего, в музее сейчас лежит подделка, - пояснил Борис Григорьевич. - Разницы никакой: кому придет в голову разбираться, настоящая монета под стеклом на стенде или фальшивая? Ну, милые девочки, - весело сказал он, отдав талер Кати и потирая руки, - поздравляю вас! Вы хоть сами догадываетесь, какую важную дело сделали? Все три монеты найдены! Одна у нас, вторая у этого мальчика с Поплав и третья - у Паука!
- Вот именно - у Паука, а не у нас, - сказала Оксана, не разделяя радости Бориса Григорьевича.
- Это даже не важно. Главное, все три монеты существуют, в принципе, они найден!
Катя пожала плечами:
- Но почему они... ну, Сева с лысым, отдали папе настоящий талер?
- Я этого тоже не понимаю, - поддержала ее Оксана. Борис Григорьевич лукаво прищурился:
- Все просто. Талер им сейчас не нужен, потом не нужен в скором времени он будет и нам. Разве для коллекции... Сейчас я вам покажу.
Учитель вынул с полки какую-то толстую книгу, полистал ее и вытащил между страниц... точно такую же копию бересты, которую Оксана с риском для себя обрела в кабинете заведующего архивного музея!
- Смотрите, - Борис Григорьевич отодвинул чашку с чаем, положил копию на столик. - Катя, дай, пожалуйста, талер... А ты, Оксана, найди там, у телевизора, карандаш. Ага, спасибо... Так вот, дорогие барышни, главное здесь - не сами талеры, а их очертания. В частности, эти вот щербины, сделанные на талерах ножом. Французский офицер, как известно, был инженер-топограф и таким образом - делая ножом зазубины на сторонах монет - в определенном масштабе зашифровал незнакомую ему местность, вычертил маршрут до «клада», то есть до сокровища. Талеры прилагаются к бересте-схеме, и маршрут становится известным. Конечно, пока у нас только одна монета, - сказал Борис Григорьевич, закончив чертеж, - поэтому я два других рисую произвольно, на схеме они могут располагаться немного в другом порядке. Но сейчас, думаю, вам все понятно...
- Как же мы не догадались обвести талер? - с сожалением сказала Катя. - Он же был у нас столько времени!
- Да, - согласился учитель. - Достаточно было только положить монету на чистый лист бумаги и обвести контур. Однако не переживайте сильно - вы не могли этого знать. Да и бересты у вас не было, чтобы догадаться.
Глава 43
Новые загадки
Оксана вдруг захлопала в ладоши.
- Вспомнила - вскрикнула она. - Борис Григорьевич, вспомнила! Скажите, а если на платке пятно от масла? Оно может выдохнуться, или испариться?
- Не думаю. Но при чем тут...
- Я, когда была у бабушки, капнула на талер масла! Хотела посмотреть, что будет, а потом вытерла новеньким платком, и на нем осталась грязное пятно - контур монеты! А потом, - девочка покраснела, однако досказала до конца, - а потом я спрятала платок под матрас.
- Тогда это просто чудесно, - сказал Борис Григорьевич.
- Выходидь, у нас теперь все три монеты, - сказала Катя. - Остается только перерисовать их контуры на бересту-схему...
- Если только бабушка не нашла носовой платок и не помыла его, - заметил учитель.
Оксана испуганно закрыла себе ладонью рот, потом сказала:
- Не должна найти, я хорошо спрятала.
Борис Григорьевич с Катей засмеялись.
- Нет, милые девочки, - к сожалению, даже если у нас есть все три монеты, это еще не все, - сказал наставник. - Конечно, сейчас разгадка намного ближе. Но и загадок пока не убывает.
- Какие еще загадки? - Спросила Оксана.
- Например, слово «клад», написанное латиницей. Почему офицер не написал это слово на своем языке, на французском - trеsоr?
Девочки задумались. Оксана неопределенно сказала:
- Может, его совесть замучила? И он спрятал клад именно для русских, и поэтому написал по-русски - «клад», чтобы русские догадались?
- Интересно! - Удивленно взглянул на нее Борис Григорьевич. - Однако мало вероятно. Дело в том, что давно, когда я еще был захвачен этой историей, я догадался сделать письменный запрос в Парижский Национальный архив. И что вы думаете? - В скором времени пришел ответ; действительно, служил в наполеоновской армии инженер-топограф Анри Бокль, погибший в России и там похороненный. Почему-то им упорно хочется путать Беларусь с Россией, - заметил учитель. - Так вот, из характеристики этого человека я убедился, что совесть вряд ли могла мучить его. Анри Бокль был примерно такого же разгульного нрава, как и шляхтич Адам Трушка, и не удивительно, что они сошлись. Скорее всего и редкие коллекционные талеры Бокль просто выиграл у Трушка в карты.
- Тогда что же? - Спросила Оксана.
- Самое вероятное - Бокль боялся, чтобы его шифровкой-картой не воспользовались ни русские, ни французы. Поэтому и написал русское слово латиницей. Но вторая, самая трудная загадка, - повернулся Борис Григорьевич к Кате, - вот в чем. Даже если Оксанина бабушка еще не нашла платка и не помыла его, даже если у нас будут контуры всех трех монет, мы мало что поймем.
Учитель поднялся, подошел к шкафу, принес толстую ручку с четырьмя разноцветными стержнями. Выдвинул зеленый и на своем рисунке показал пунктиром извилистую линию с одной стороны монет, затем красным стержнем-с другой стороны. Над пунктиром поставил вопросительный знак.
- Видите, пунктиры напоминают русло какой-то небольшой речушки? И это самое логичное. Раненый француз в совершенно незнакомых местах пробирался вдоль речки. Возможно, клад был при нем. Было это в октябре, а мороз в том году, - а значит, и снег-начался только в конце ноября. Значит, речка не была замерзшая и не была заметена снегом. Почувствовав, что с каждой минутой слабеет, Бокль вынужден был припрятать сокровище, чтобы потом вернуться сюда и забрать, - конечно, он верил, что выживет! Как топограф, он ориентируется прекрасно: делает на монетах зарубки, которые в масштабе означают изгибы речушки...
- Но почему он не выцарапал ножом сразу на бересте русло? - Перебила Оксана.
- Я думаю, Бокль все же чувствовал, что в самом лучшем случае, если останется жив, сможет наведаться сюда не скоро. А береста - вещь ненадежная, недолговечная, к тому же может очень просто попасть в чужие руки.
- Так в чем же загадка, Борис Григорьевич? - Удивилась Оксана - Это же проще простого! Возьмем карту Березы и окрестностей - подробную, большого масштаба, найдем на ней речушку, похожую на контуры монет, сориентируемся, в каком месте стоит крестик, - значит, там француз и спрятал сокровище! Приходи и выкапывай.
Учитель выслушал девочку с улыбкой.
- Нет, Оксана, это далеко не так просто. Я давным-давно пересмотрел топографические карты той местности, причем карты разных лет. Подобной речушки нет не только в районе Поплав, ее нет вообще в пойме реки Березины... Если эта речушка, может, и была когда-то, то за сто восемьдесят лет могла пересохнуть, исчезнуть, изменить русло, как это часто случается с такими небольшими речками...