Они проползли сто метров. Потом еще пятьдесят. Никто по ним не стрелял. Вокруг не было видно ни одного немца. Внезапно Краусс замер.
— Смотри, Эван, — прошептал он, — вон же люди в нашей, американской форме!
Уайтис сузил глаза, выеденные дымом, пытаясь рассмотреть получше.
— Черт побери, ты прав. Эд! Это наши!
Практически в ту же самую секунду их самих заметили.
— Эй, ребята! — радостно раздалось по-английски. — Мы из 30-й пехотной. Идите к нам, сюда!
— А мы — из 1-й пехотной, — прокричали в ответ разведчики. — Мы идем к вам, а вы идите к нам!
И они стали сближаться друг с другом, пока не сошлись вместе. Последовали дружеские объятия и похлопывания по спинам.
Часы показывали 16 часов 15 минут. Передовые части «Большой красной единицы» наконец-то сомкнулись с частями «Мясников Рузвельта». Вокруг Аахена образовалось непрерывное кольцо из американских войск. «Священный германский город» оказался окончательно отрезанным от основной территории Третьего рейха.
ЧАСТЬ IV. КОНЕЦ
Жил-был один австриец… если я не ошибаюсь, он был чистокровным евреем… так вот, он много лет тому назад написал следующее: «Когда солнце садится, то карлики отбрасывают тени, подобно гигантам». Солнце заходит, фон Доденбург, а я не хочу жить в эпоху карликов.
Бригадефюрер Дегенхардт Доннер штандартенфюреру Куно фон Доденбургу.Глава первая
Не было слышно ничего, кроме стука каблуков отполированных до блеска сапог молодого лейтенанта вермахта по устланному бетонным покрытием въезду в отель «Квелленхоф». Позади него бесшумно двигались три американских офицера, обутых в походные ботинки на упругих резиновых подошвах. Из окон штаб-квартиры генерала Доннера на неприятельских офицеров недоуменно уставились усталые штабные работники. Бойцы батальона охраны штаб-квартиры генерал-майора полиции нервно стискивали в руках свое оружие.
В десяти шагах от командующего обороной Аахена, как и предписывалось уставом, лейтенант застыл, прищелкнул каблуками и взметнул вверх руку в нацистском приветствии.
— Хайль Гитлер! — молодым ясным голосом прокричал он.
— Хайль Гитлер! — громко ответил ему генерал Доннер. Рядом с ним замер штандартенфюрер Куно фон Доденбург.
Седовласый полковник армии США, по бокам которого стояли два других офицера с белыми флагами парламентеров в руках, был ошарашен нацистским приветствием. Но генерал Доннер сделал вид, будто не замечает его замешательства.
— Что делают здесь эти люди? — резко выкрикнул он, хотя прекрасно знал, ради чего и почему здесь оказались янки.
— Осмелюсь доложить, господин генерал, — ответил формулировкой из устава молодой лейтенант, — эти люди — американские военные парламентеры. Они хотели бы переговорить с вами.
Генерал Доннер сухо кивнул и повернулся к американцам, так, что теперь они могли рассмотреть полностью его страшное лицо. Он остался доволен тем, как они побледнели от ужаса — особенно наиболее молодой из них.
— Кто-нибудь из вас говорит по-немецки? — проронил бригадефюрер.
— Да, генерал, — ответил седовласый полковник, — я говорю по-немецки.
Генерал Доннер поморщился и бросил выразительный взгляд на фон Доденбурга. Тот мог ясно прочитать его невысказанные мысли: скорее всего, этот американский офицер со знанием немецкого языка — не кто иной, как когда-то родившийся в рейхе еврей.
— Ну, и что же вы желаете? — ясным голосом спросил Дегенхардт Доннер.
Американский полковник вытащил листок бумаги из нагрудного кармана своей замызганной полевой униформы и прочистил горло.
— Я уполномочен передать вам обращение командира моего корпуса, генерала Джозефа Коллинза. Он поручил мне зачитать его вам вслух. Я зачитаю его сначала по-английски, а затем оглашу его перевод на немецкий.
— Дорогуша, — выдохнул генерал Доннер, стараясь сдерживать свои эмоции, но при этом говоря настолько громко, чтобы его могли слышать абсолютно все, — ты можешь зачитать его хоть по-китайски, если тебе так хочется. Но все, что интересует меня, — это его немецкий перевод!
Лицо седовласого полковника залилось краской. Поднеся бумагу к глазам, он принялся читать по-английски:
— Город Аахен в настоящее время полностью окружен американскими войсками. Если Аахен не сдастся безоговорочно в самое ближайшее время, то американские наземные и военно-воздушные силы продолжат безжалостно обстреливать и бомбардировать Аахен с земли и с воздуха, с тем чтобы принудить его к сдаче.