Самое главное – нет никаких гарантий, что через некоторое время не произойдет реинкарнация очередного мебельных дел мастера вместе с его женским батальоном и на сцене не появится Сердюков-2 и не начнет чудесить еще круче предыдущего. Скажем, заявит: не хочу ни военных округов, ни оперативных командований, ни дивизий, ни корпусов, ни бригад, а хочу полки левой и правой руки. И чтобы воеводы ими командовали. И вообще, особо подчеркнет очередной глава военного ведомства, все, что до меня делалось, неправильно. И ведь придется, засучив рукава, выполнять. А через пару лет появится новый министр и прикажет: не хочу атомных ракетных крейсеров и авианосцев, хочу тяжелую стратегическую конницу и чтобы непременно вся в латах была! И куда денешься, придется и это воплощать в жизнь. Ведомственная военная наука сразу же и с высоким качеством обоснует целесообразность очередного «нового мышления».
Поэтому все-таки должны быть отлаженный механизм и точно установленные процедуры. Должна быть всем понятная цепочка: зарождение идеи – экспертная проработка – принятие решения – проведение в жизнь. Должно быть четко установлено: что лично глава военного ведомства может, что нет. Такого типа решение он проводит в жизнь без согласования с первыми лицами государства и законодательной властью, а вот другое – только после рассмотрения на экспертном уровне и утверждения президентом и Федеральным собранием.
Иными словами, речь идет о гражданском контроле над Вооруженными Силами. Эта тема вообще мало обсуждается как в СМИ, так и на экспертном уровне. Вполне возможно, что для гражданского контроля в нашем государстве еще не пришло время по причине отсутствия в стране гражданского общества (да и граждан как таковых – будем смотреть правде в лицо). Но проблема-то от этого никуда не делась, не рассосалась сама по себе.
В частности, в тех же Соединенных Штатах, которые никогда не знали таких загогулин с военным строительством, как у нас, любой доктринальный документ в этой сфере начинается со слов: «Вооруженные силы США находятся под гражданским контролем».
Остается дожидаться появления граждан и в нашей стране. Вполне возможно, что этот процесс займет еще не одно десятилетие.
Второе.
Необходимо радикальным образом изменить систему выдвижения офицеров и генералов на вышестоящие должности, чем подорвать сложившуюся за последние десятилетия в Вооруженных Силах селекцию командного состава на вышестоящие должности большей частью по отрицательным или кланово-семейным признакам. В армии и на флоте должны быть созданы реальные возможности добиваться вышестоящих постов умом и талантом, на соответствующей конкурсной основе. Иными словами, надо создать, как и в армиях других стран, систему подбора и выдвижения кадров на вышестоящие должности. Пока такой системы нет. Поэтому кадровая катастрофа с началом военных действий практически неминуема.
Третье.
Исключительным правом на получение воинских званий и ношение военной формы одежды должен обладать только личный состав Вооруженных Сил. Персонал других силовых и тем более гражданских структур (например члены Федерального собрания) такого права иметь не должны.
Однако ситуация на сегодня такова, что никакими силами ни полицию, ни ФСБ, ни пограничников и ФСИН не удастся убедить отказаться от системы воинских званий и распогонить. Скорее общими усилиями силовых ведомств инициатор этой идеи будет задвинут далеко-далеко за Можай. Пока же разобраться на улице чисто визуально, кто же это идет с погонами полковника – командир полка или же начальник ближайшей исправительно-трудовой колонии, работник прокуратуры, представитель СК РФ, невозможно.
Поэтому реальный выход для российских Вооруженных Сил только один – перейти к собственной системе воинских званий и различий. Оставить полиции, ФСБ, ФСИН, прокуратуре, СК все, как есть. А для ВС создать новую систему воинских званий и знаков отличия. Какую именно – вопрос для дальнейшего обсуждения.
Четвертое.
В отечественных Вооруженных Силах так и не появился корпус младших командиров (сержанты/унтер-офицеры как отдельный институт с особой системой образования, управления и прохождения службы). Определенные нескоординированные и разнонаправленные попытки создать что-либо подобное имели место быть, но вот Института (именно Института) так и не появилось. Не возникло даже системы соответствующих званий. У нас так и остался минимальный набор званий для младших командиров (младший сержант, сержант, старший сержант). А на деле необходимо не менее десяти градаций званий унтер-офицерского (сержантского) состава.