Один из них был ранен – кровь била у него толчками из разодранной когтями леопарда артерии, но он еще мог драться, и атаковал Книжника колющим выпадом. Клинок танги попал в грудь, скользнул по ребрам, разрывая плоть. Ошпаренный болью Книжник вскрикнул и, нырнув под меч противника, нанес двойной удар в живот ассасина, выпуская внутренности. Последний убийца, тучный и крупный, двигался, тем не менее, с поразительной ловкостью. И еще – он не был ранен.
– Кай! – крикнул Книжник, пытаясь ухватиться за последнюю надежду.
Клинок толстяка ударил косо, сбоку – безупречный, отработанный десятилетиями тренировок смертельный удар, нацеленный в висок. Такие удары почти невозможно отразить.
Почти.
Лезвие танги ударило по левой руке Книжника, угодив в стальную крагу боевой перчатки. Лязгнул металл, боль в руке показалась Книжнику не такой нестерпимой, как он ожидал. У него было очень мало времени на контратаку, но Книжник успел. Клинок правой перчатки ушел до самых костяшек пальцев в брюхо толстяка, и Книжник рванул его вверх, распарывая ассасину живот. И только через какое-то время пришло чувство, что все кончено.
Придерживая левую руку, Книжник подошел к Каю. Леопард лежал на боку, дышал мелко и часто. Книжник коснулся головы зверя: леопард тяжело вздохнул, совсем по-человечески.
– Кай! – шепнул Книжник. – Кай, что с тобой?
Леопард еще раз вздохнул и вытянулся на окровавленной земле. Книжник провел ладонью по загривку зверя, ощущая мелкое сокращение мышц – последние, уже посмертные судороги.
– Вот и ты, друг мой, меня покинул, – шепнул Книжник.
Пальцы левой руки двигались, кость была цела, но рукав мантии насквозь пропитался кровью. Левая перчатка была разрублена, клинок заклинило, рычаги погнулись, механизм забило сгустками крови. Рана в груди кровоточила меньше, но Книжник чувствовал слабость и головокружение. Нужно немедленно остановить кровь и заняться ранами. Миг спустя появилась мысль, от которой Книжник похолодел – оружие убийц могло быть отравленным. Если так, то времени у него осталось совсем немного…
Крадущееся движение в кустарнике справа от себя Книжник уловил не зрением, ни слухом – всем телом. Звякнул выброшенный из перчатки клинок, Книжник рванулся в тень, настиг фигуру в черном, пытавшуюся сбежать с поля боя, толчком в спину бросил на землю.
– Ты?!
– Не убивай! – взвизгнул Сакаши, закрываясь ладонями. – Пощады!
– Почему, Сакаши?
– Это не я! Это все Рике, придворный маг лорда Тодзе. Это он мне приказал.
– Говори, – велел Книжник, приставив клинок к горлу мага. – Все выкладывай, иначе, клянусь Вечностью, я…
– Я… я знаю, где находится вход. Свитки Ларина… там были подсказки.
– Значит, убийство Ларина – тоже твоих рук дело?
– Это все Рике. Я рассказал ему о своих поисках, о портале, который открыл у Нараино. Мне нужны были деньги. Я хотел продать ему секрет доспехов Аричи.
– Ложь, Сакаши. Это ты подал Рике идею с доспехами, а он за нее ухватился. Если Тодзе получит священные доспехи дома Химу, он получит все права на престол Хеалада. Дом Эдхо не сможет претендовать на власть. И это твои люди убили старого Ларина.
– Это люди Рике! – взвыл Сакаши. – Это Рике велел мне нанять Сумеречных Клинков.
– Гэнсе-ро-Омайто? – Книжник похолодел. – Убийцы императоров. Их услуги очень дорого стоят.
– Рике дал денег. Сорок тысяч сентер.
– Щедро. – Книжник слегка нажал на клинок. – Говори, где зачарованный вход в гробницу, иначе…
– Он во Дворце Горного Дракона. Это точно.
– С чего ты это взял?
– Свитки, Книжник. И моя интуиция. Последние годы жизни Утаро не покидал дворец. После его смерти саркофаг с телом императора был якобы вывезен в Арк. Но саркофаг был закрыт и запечатан. Вряд ли там было тело Утаро.
– Это всего лишь предположение.
– Нет. Это правда. Истинный вход в усыпальницу скрыт во Дворце Горного Дракона. В Арке была сооружена ложная гробница. Утаро позаботился о том, чтобы после его человеческой жизни настоящая гробница осталась недоступной.
– Что значит "после человеческой жизни"?
– То и значит. Утаро превратил себя в лича.
– Это невозможно. Утаро не обладал такой магической силой.
– Много ты знаешь! – Сакаши криво улыбнулся. – У него был алхимический камень Канвал, один из семи магических кристаллов, когда-то хранившихся в сокровищнице Великой Ложи фамарских колдунов. Этот камень управляет магией Перерождения, и Утаро использовал его магию, чтобы переродиться в нежить, стать личем и вечно охранять доспехи Аричи и свои сокровища. После смерти Утаро маг Таеши извлек сердце императора и вложил на его место камень Канвал. Так Утаро стал личем.
– Это было в свитках?
– Да. Теперь ты отпустишь меня?
– Нет, – Книжник разжал пальцы и убрал клинок в перчатку. – Ты пойдешь со мной. Если поможешь мне, я гарантирую, что ты проживешь еще много лет. Если же нет, я тебя убью.
– Господин, я ничего не знаю! – прохныкал Сакаши. – Я не могу быть тебе полезным.
– Вставай, – Книжник здоровой рукой подхватил мага, поставил на ноги. – Свитки при тебе?
– Нет, они остались в моем доме в Дреммерхэвене.
– Неважно. Ты должен помнить, что там написано. Учти, Сакаши, один раз я удержался и не пустил тебе кровь. Но теперь ты меня разозлил. Из-за тебя погиб Кай, мой единственный друг. Так что не доводи меня до бешенства, или ты умрешь.
– Я все понял, господин.
– Где лошади этих молодцов? – Книжник показал на трупы ассасинов.
– Мы оставили их в деревне, во дворе заброшенного дома.
– Пойдем, покажешь, где это место.
Маг только замотал головой, промычал что-то нечленораздельное. Книжник подхватил Сакаши под руку и потащил к деревне. Он смог сделать несколько шагов, а потом почувствовал, что земля уходит из-под ног. Последнее, что увидел Книжник – это небо. Бездонно-черное, усыпанное огромными звездами, и падающее прямо на него с огромной скоростью.
Он пришел в себя от резкой боли. Вначале глаза ничего не видели, потом из полутьмы появилось лицо Орселлин.
– Что…что со мной? – шепнул Книжник.
– Ты, святой отец, был на грани миров, когда мы тебя нашли, – рядом с Орселлин появилось другое лицо, широкое, открытое и улыбающееся, с щелочками глаз и блестящим бисером пота на лбу. – Но теперь все позади. Я обработал и зашил твои раны наилучшим образом. Подумать только, что у каких-то негодяев поднялась рука на святого человека!
– Это лекарь, – сказала Орселлин, прочитав в глазах Книжника вопрос. – Мы нашли тебя, и хозяйка тут же позвала лекаря.
– Я потерял сознание, – сказал Книжник, глядя в потолок. Рука и грудь, болели, казалось, уже не так сильно, как в первые мгновения.
– И почти половину своей крови, святой отец, – лекарь отошел от раненого. – Но жить ты будешь. Хвала предкам, сложения и здоровья ты богатырского.
– Постой, – спросил Книжник, глядя на улыбающуюся Орселлин, – а где Сакаши?
– Кто?
– Маг, который был со мной.
– Не было там никого. Ты лежал один в луже крови у дальних домов.
– Сбежал, – Книжник скрипнул зубами. – Надо догнать его.
– Э, нет, святой отец! – Лекарь повелительным жестом остановил Книжника, пытавшегося приподняться с ложа. – Денек-другой надо полежать, восстановить силы. А еще лучше неделю. Швы должны как следует зажить.
– Я не могу, – Книжник сделал еще одно движение, но грудь прострелила боль, и все завертелось у него перед глазами.