- Моя жена… - И, встретив недоуменный взгляд Ретобона, добавил: - Она умеет ухаживать за больными.
К вечеру Эхиару полегчало, разум его прояснился. Он стоял у зарешеченного окна, глядел на темнеющий лес, прислушивался к голосам воинов, ржанию коней, воплям дерущихся котов. Горгий подошел к старику, стал объяснять, где они находятся, чей это дом и что происходит вокруг.
- Хочу посмотреть на Тартесс, - сказал Эхиар. - В какой он стороне?
- Отсюда не увидишь. С крыши, может быть…
- Проведи меня, - властно сказал Эхиар.
Вдали, за верхушками деревьев, розовел в закатном солнце, сверкал серебряный купол храма. Чуть левее вырисовывался многозубчатый верх башни Пришествия. Опершись темными, в синих переплетениях вен, руками на перила, Эхиар долго смотрел на вершины тартесских святынь. Глаза его слезились, должно быть от ветра.
Горгию наскучило торчать на крыше.
- Пойдем вниз, - сказал он. - Астурда хочет напоить тебя кислым молоком. А то ты уже третий день…
Он умолк, прислушиваясь к бормотанью Эхиара, пытаясь разобрать слова. Но, видно, Эхиар говорил не по-тартесски. Молится, что ли, подумал Горгий и, присев на корточки, стал терпеливо ждать.
- Какой нынче день? - спросил Эхиар, не оборачиваясь.
- Я веду счет времени по-гречески, - ответил Горгий, поднимаясь.- Но слышал от ваших, что через три дня будет праздник Нетона, или как там вашего главного бога зовут…
- Нетон - великий бог богов, резко сказал Эхиар. - Имя его надо произносить со страхом.
Горгию стало обидно за своих богов.
- Наш Зевс-керавногерет главнее всех богов, - сказал он. - Он может такую грозу наслать, что…
- Замолчи, неразумный младенец, - прервал его Эхиар. - Откуда вам, грекам, знать, как ужасен гнев Нетона… как вспучивается и разверзается земля, поглощая дворцы и города… как вырываются из недр огненные реки, сжигая, испепеляя целые царства… как уходят в морскую пучину огромные острова и только волны выше гор ходят там, где прежде была земля…
Горгий воззрился на старика.
- Где ты видел такую катастрофу? - недоверчиво спросил он.
- Никто из ныне живущих не видел. Это было много веков назад. - Эхиар простер руку в ту сторону, где за деревьями пылал закат. - Там лежали эти земли. В Океане. Когда-то им принадлежал весь мир.
- Чем же они разгневали Нетона?
- Ненавистью.
- Ненавистью? Они возненавидели своего бога?
- Ты задаешь глупые вопросы. - Эхиар вытер полой слезящиеся глаза. - Нетон дал им все, чего мог пожелать смертный. Их земли процветали, их женщины были прекрасны, а рабы искусны и послушны. Их оружие было непобедимо. Их мудрецы научились копить голубое серебро и старались проникнуть в его суть, ибо Нетон вложил в голубое серебро великую тайну. Но в своем тщеславии они переступили черту дозволенного. Они накопили голубого серебра сверх меры и стали украшать им не только храмы, но и оружие. Царство пошло войной на царство, посевы были вытоптаны и залиты кровью, и люди обезумели от крови и ненависти. И тогда Нетон жестоко покарал их. Великие царства погибли от огня и погрузились в Океан. Позже других погибла земля, что лежала недалеко отсюда. Спаслась лишь ничтожная горстка людей.
Эхиар умолк надолго. Небо на западе стало меркнуть, с моря повеяло вечерней прохладой. В лесу зажглись костры.
- Они приплыли к этому берегу, - сказал Эхиар, - и подчинили себе племя турдетанов, которое поклонялось Черному Быку и даже не знало, что зерно, брошенное в землю, прорастает и дает новые зерна. Они научили диких турдетанов строить дома и корабли, и добывать металл, и возделывать посевы. Так воз ник Тартесс. С тех пор прошли века, и сыны Океана стерлись из людской памяти. Только цари Тартесса, которые ведут от них свое происхождение…- Эхиар вдруг схватил Горгия за руку.- Видишь башню напротив храма?
- Вижу, - сказал Горгий, осторожно высвобождая руку. - Мне говорили, это башня Пришествия. В нее нет входа…
Эхиар засмеялся, и Горгий невольно отшатнулся: уж не начинается ли у старика опять веселая болезнь? Но Эхиар резко оборвал смех.
- Через три дня, - пробормотал он озабоченно.
- Послушай… царь Эхиар, - с запинкой сказал Горгий. - Если ваш бог покарал за ненависть великие царства, то… почему же люди не помнят об этом?
- Забыли люди. Все забыли… ничего не хотят помнить…
От непривычно долгого разговора старик изнемог. Тяжело опираясь на Горгия, спустился вниз, в спальню, растянулся на подстилке.
У ворот Сапрониева дома Козла остановил рослый повстанец. Приблизив секиру к самому носу Козла, лениво осведомился: