Выбрать главу
Захват

Крышка открывается, планка падает… Вылетев из медкапсулы, налитыми кровью глазами уставился на тварь в белом халате и кинулся на нее, мечтая хотя бы расквасить нос, а при удаче придушить окончательно. Тварь ударом ноги в живот вышибла воздух, а хук справа провернул вокруг собственной оси, после чего пол больно толкнул в спину.

Внезапно в голове стал царить кавардак, нейросеть пестрела надписями и сообщениями, мелькали образы и списки, менялись надписи и статусы, а в медицинский отсек, где я, кажется, и находился, вошел Командир.

«Обложили сволочи, фашисты проклятые», – на место агрессии накатило отчаяние. Чувствуя, что приходит то ли конец, то ли безумие, испытал непреодолимое желание сбежать, скрыться отсюда, и на пике эмоций изнутри пришла теплая волна поддержки, придавшая отчаянию решимости. Взвившись на ноги, двигаясь, как сквозь густой кисель, в сторону выхода, смел стоящих на пути фашиста и Командира, движения которых также странно замедлились. Дверь была закрыта, и, не понимая, что делать, стал нелепо скрестись в нее руками, с удивлением наблюдая за бороздами, оставляемыми внезапно удлинившимися и заострившимися ногтями.

Замер, уставившись на свои ногти, превратившиеся в когти, когда по спине побежали мурашки и появился зуд, который постепенно усиливался. Оглянувшись, увидел дуло шокера, направленное на меня рукой Командира, и стал яростнее работать когтями, еще более отросшими и окутанными дымкой. Буквально за несколько взмахов проделав проход, вывалился через него в коридор и, желая только одного – стать невидимым, чтобы была возможность скрыться, понесся куда глаза глядят. На бегу обратил внимание, что руки потеряли четкость и стали прозрачными, опустив взгляд вниз, убедился, что исчезло и все тело вместе с костюмом.

В случае смертельной опасности взгляд матери направляется на ребенка, торгаша – на деньги, мой же взгляд после забега уперся в сухпай, лежащий в моем шкафчике в моем же кубрике. Нашел отличное место, где можно спрятаться, думал я, садясь в угол и кусая котлету из сухпайка. Тело уже приобрело обычный вид, когти трансформировались в ногти, мешанина перед внутренним взглядом переставала пестреть сообщениями, к тому же пробился голос Фокусника, костерящего меня всякими идиоматическими выражениями из языка Джоре.

Вяло огрызнувшись, попросил уточнить обстановку и через сколько времени за мной явятся, чтобы добить. По словам Фокусника, нападение было отбито, пострадавших с нашей стороны один человек, у которого чуть мозги не спеклись и сильное энергетическое истощение. Грузовик не успел совершить прыжок, и его вернули, остатки команды нападавших сдались – ими оказались наемники, нанятые старой корпорацией. Так как объявленную войну не отменили и договор у наемников был в полном порядке, их разоружили и запихнули в кубрик – на ближайшей станции отпустят на все четыре стороны.

Сейчас руководство решает, обобрать корабль, восстановить его работоспособность или прицепить к грузовику. У каждого варианта свои недостатки, связанные или с потерей кредитов из-за потери времени, или из-за перерасхода топлива. Мою роль в бою оценивают высоко, самопожертвование тоже впечатлило, поэтому решили расходы на лечение, несмотря на большое количество затраченных ресурсов, записать в общие. Кроме того, решили повысить мою долю трофеев с одной сотой до полутора процентов. Сейчас в рубке закончилось совещание при участии Капитана, Командира и Валькирии, и теперь Валькирия движется сюда, а Командир страхует ее на удалении. Из положительных моментов можно отметить то, что Валькирия тащила с собой коробку с моим оружием и комбезом, продолжавшими находиться в режиме имитации современных образцов.

Валькирия постучала и, заглянув в открытую дверь, помахала мне рукой, в ответ на что я крепче вцепился в сухпай и кивнул. Поставив коробку на койку и посмотрев скептически на сухпай, спросила: «Что ты ешь, Тихий? Сухпай? Какая гадость! Одевайся, у меня есть навороченный синтезатор, накормлю тебя вкусняшками – заслужил». Отвернувшись, пошла к двери, на ходу приглашающе махнув рукой, а я, выпучив глаза, смотрел ей вслед. В памяти всплыла сцена из любимого фильма: