Ратник кивнул и поспешил к реке с флягами. Подошел Астид, дожевывающий паёк, и несколько минут смотрел на раненых. Те, избавленные от мучившей их боли, уже заснули. Кинув рыбий хвост себе под ноги, Астид тихо обратился к Гилэстэлу на эльфийском:
— Почему не срастили ему кости, не восстановили в прежнем виде ногу этому бедняге? Как мне когда-то?
— Во-первых, он — не ты, — так же тихо ответил князь. — Во-вторых, собрать раздробленные кости идеально без хирургических инструментов не так просто, а они канули на дне бухты. Этот парень получил свое маленькое чудо, для него достаточно. А в-третьих… Нельзя, Астид. Люди не должны обманываться кажущейся легкостью врачевания. Нельзя превращать высокое искусство исцеления в общедоступный товар, делать его подобием хлебной лавки — вот вам крендель от любой боли, а вот пирожок от заворота кишок.
— Почему? Это было бы славно. Стало бы меньше больных.
— Тогда люди перестали бы уважать и ценить науку врачевания. И тех, кто ей обучен. А также собственное здоровье. Люди сделались бы ленивы в поддержании работоспособности собственного тела, его выносливости. Матери перестали бы должным образом заботиться о детях, зная, что есть волшебный эликсир или заклинание, которыми можно унять лихорадку или нейтрализовать действие дурной пищи у оставленного без присмотра дитяти. Военачальники перестали бы беречь солдат — зачем, если можно быстро зарастить раны и вновь отправить их на убой? Истинный целитель учится всю свою жизнь, постижение тайн врачевания занимает десятилетия. Полученные им знания глубоки, ему становится ясна суть жизнеспособности существ, взаимосвязь процессов в организме. Выучивший несколько рецептов и заклинаний, но не понявший механизма работы тела, его взаимодействия с духом — не сможет лечить как должно, нанесет вред, устраняя вместо самой болезни лишь её признаки. В итоге расплодятся невежды, шарлатаны и выжиги, наживающиеся на людских бедах, обещающие исцеление, но несущие преждевременную смерть.
Астид поежился.
— Безрадостная картина в целом, согласен. Но в данном конкретном случае, отбросив философию, в чем была опасность?
Гилэстэл усмехнулся.
— В искушении. Оценив мои возможности, раззадорившийся Агнар Таэрон повел бы свою полусотню громить всю орду целиком. Великий Щит Таэрона перемалывает врага впереди, а позади целитель-маг мановением руки латает увечных и поднимает их на ноги. Затем почетное место на пиру победы, просьба поделиться парой-тройкой заклинаний и рецептов с замковым лекарем. Благодарю покорно, но я не чту благотворительность. И зачем мне делиться секретами с возможным будущим противником?
До лагеря, как и сказал Агнар, добрались в густых сумерках. За холмами, преграждающими путь в долину, небо подсвечивалось заревом множества костров. Дорога меж лесистыми склонами оказалась перегорожена двумя толстыми бревнами. Агнар сделал знак остановиться. На оклик невидимого дозорного: «Кто идет? Пароль?», небрежно бросил: «Щит и топор. Солнцестояние».
— Пароль поутру сменили, ваша милость, — донесся из придорожных кустов несмелый ответ.
— Ну, так скажи его и дай пройти, если узнал меня, — раздраженно щелкнув пальцами, сказал Агнар. — Мои люди устали, есть раненые. Ну?
В кустах зашептались, кто-то кашлянул.
— «Железный коготь», ваша милость.
— Железный коготь, — нетерпеливо повторил Агнар. — Пропускайте!
Невидимые в темноте дозорные оттянули бревна в стороны, и отряд, втянувшись в проход меж двух холмов, ступил в долину.
— Мне нужно к командующему, — повернулся Агнар к Гилэстэлу. — Вам придется еще ненадолго отложить отдых и поехать со мной.
Полуэльф согласно кивнул. Отряд свернул направо, а три всадника направились по дороге меж шатров к центру воинского стана. Астид без интереса скользил взглядом по ровным рядам палаток под знаменами Мидфарна, Таэрофарна и Бримфарна на длинных шестах и вымпелами их вассалов. Сглотнул голодную слюну, ощутив аромат пищи, доносившийся от походных котлов.
В шатер командующего вошли по знаку адъютанта, доложившего о возвращении отряда. Их встретил светловолосый эльф, на синем выцветшем сюрко которого был вышит герб Мидфарна — барсук с киркой в лапах на фоне золотой горы. Увидев Агнара, эльф нахмурился.
— Вы безрассудны, лорд Агнар, — недовольно покачал головой. — Я не давал согласия на эту вылазку.
— Это называется не безрассудство, а смелость, лорд Ваэлир, — парировал Агнар. — Отсутствие согласия не означает запрет. Разведка была нужна, и мы преуспели. Орда в полутора днях пути. Мы разбили урукхайский авангард в сотню воинов и три десятка зверей. А также взяли пленных и спасли кое-кого. Мои солдаты заслужили поощрение за проявленную отвагу.