— Да. Приказ командира и слово господина превыше всего.
— А если однажды тебе понадобится помощь, но из опасения нарушить приказ твои соратники бросят тебя? Или назначенное тебе наказание будет слишком суровым, несоразмерным с виной? Как ты поступишь?
— Как честный воин и верный слуга своего господина я смиренно приму это.
Гилэстэл ничего не сказал, ответив лишь скупой полуулыбкой. Настроение князя немного улучшилось на исходе следующего часа. С одобрением наблюдая за тем, как литтады выверенными жестами жезлов строят, перегруппировывают и заставляют маршировать свои сотни, Гилэстэл восхищенно прицокнул языком.
— Лорд Агнар! Это великолепно! Наслаждение для глаз! В армии Маверранума такие приемы больше не изучают, к сожалению. Все сводится к обучению солдат держать оружие и выполнять приказы. А ведь это большое упущение. Еще там, на болотах, я оценил преимущества старой воинской школы.
— Маверранум сейчас не воюет столько, сколько приходится нам, — расплылся в польщенной улыбке Агнар. — Здесь, на севере, мы помним всё, благодаря чему завершилась «железная эпоха» и стараемся усовершенствовать. Иначе на здешних землях до сих пор хозяйничали бы дикари. Почти четыре сотни лет щиты наших домов стоят на страже этого края. В детстве я так любил рассказы о том, как мои предки пришли и завоевали эту благословенную страну!
— Я тоже их слышал, — качнул головой Гилэстэл. — Три благородных полководца — Угрин Таэрон, Фирил Миддэй и Мисала Бримен — объединили свои армии и очистили северные горы от урукхайских племен, оттеснив их на холодные пустоши.
— Не были они полководцами, — рассмеялся Агнар. — И благородными тоже. Эти сказки для архивных буквоедов. У благородных эльфов в те времена не было столь коротких имен. Отец рассказывал мне настоящую историю. Эти трое были кондотьерами, обычными наемниками. Им дали денег из королевской казны на наем вольных вояк и отправили покорять эти горы. Маверранумская армия была здесь бессильна, а методы этой троицы оказались более действенны. Дисциплина и правила обосновались тут много позже, чем закон силы и добычи.
Гилэстэл, в чьей библиотеке имелся оригинал летописи истинных событий, изложенных со всеми подробностями, изобразил недоверчивое удивление.
— Вы меня разыгрываете?
— Ничуть. Что означало слово «фарн» на языке живших тут племен, знаете?
— М… Нет.
— «Часть добычи», «доля». Так что Мидфарн, Таэрофарн и Бримфарн — всего лишь три части добычи Таэрона, Миддэя и Бримена! Смешно, не правда ли? А гербы! Где еще в мире вы найдете на гербе гадящего барсука?
— Простите? — хохотнув, не сдержался Астид, заворожено внимающий рассказчику. — Вы говорите о гербе Мидфарна? В «Геральдическом томе» есть описание этого герба, я сам читал. Барсук, символизирующий трудолюбие и бережливость, с киркой в лапах, на фоне золотой горы, символизирующей богатство горных недр. Нормальный работящий зверь.
— Официальная версия такова, — кивнул со смешком Агнар. — Предание же гласит, что однажды голодный Миддэй, охотясь на барсука, догнал его у самой норы. Опасаясь, что ужин скроется, Фирил швырнул в него свое оружие. Но то была не кирка, а чекан, переломивший барсуку хребет. Когда Миддэй схватил зверя, тот, прежде чем сдохнуть, обделался ему на руки. Уж как в этой куче оказался золотой самородок, лучше рассказал бы сам барсук. Миддэй был не дурак, раскопал нору, и наткнулся на жилу. Так что источником его богатства стало барсучье… хм… Когда позже его спросили, что изобразить на гербе новоявленного дворянина, он так и сказал: «Гадящего золотом барсука». Но, сами понимаете, цензура.
Астид едва сдержал хохот, а Гилэстэл сжал переносицу, попутно смахивая выступившие от беззвучного смеха слезы.
— Вот этого, признаюсь, не знал. Боюсь спросить, что на самом деле означает росомаха на гербе Бримфарна?
— Только то, чем она и является, — притушив улыбку, ответил Агнар. — Ярость и жадность. Как и владелец этого герба. Этот зверь — предостережение, что территория занята.
— Ваш герб выглядит самым понятным, — бросив взгляд на трепыхающийся над головой стяг, сказал Астид. — У него тоже есть история, или это просто символы?
— Угрин Таэрон пал в бою, сраженный ударом урукхайского топора. Его принесли домой на залитом кровью щите. Дворянский титул получил его старший сын, избравший гербом щит, обагренный кровью отца, и отражающий удар вражеского топора. Серебряную гору добавили много позже, когда обнаружили на землях Таэрофарна олово и серебро.
— Благодарю за познавательный экскурс в историю, — улыбнулся Гилэстэл. — Я получил истинное наслаждение от нашей беседы. И от мастерства ваших солдат.