— И как теперь быть? — подал голос Астид.
— Следовать нашему плану, — полуэльф хрустнул пальцами, выгнул губы. — Но указать иную цель.
— Какую?
— Ту, которая спит в соседнем шатре.
Полукровка с недоумением взглянул на князя. Постепенно недоумение сменилось пониманием, и Астид мрачно покачал головой.
— Напрасно он не внял вашему совету.
Ночь была темна и тепла. Медленно идущий мимо шатра командующего дозорный улыбался, вспоминая содержание полученного письма. Полог палатки, стоящей рядом с шатром, шевельнулся, приоткрылся и опустился вновь. Погруженный в свои мысли солдат прошел мимо, не придав этому значения.
Немногочисленные костры ночной стражи не беспокоили князя — для всех он был невидим. Проходя мимо одного из постов с подремывающими солдатами, Гилэстэл повел ладонями и кинжал ближайшего ратника, выскользнув из ножен, перелетел к нему в правую руку. В другую порхнула фляжка с водой. Сунув кинжал за пояс, Гилэстэл извлек из-за пазухи маленький сверток и, открыв фляжку, высыпал в неё содержимое — щепотку серого порошка.
Полуэльф подошел к клетке с пленными. Из троих стражей, охранявших урукхов, не спал только один. Сидя на чурбаке и обняв копье, он мурлыкал под нос какую-то песенку. Тихим заклинанием погрузив его в сон, Гилэстэл приблизился к клетке. На ней висел замок. Три коротких слова — дужка выползла из паза, и полуэльф вошел внутрь. Пленники тоже спали, скорчившись в углах клетки, временами постанывая и вздрагивая. Гилэстэл обрел видимую форму и легонько пнул одного по ноге.
Измученный несколькими днями истязаний, пугающийся малейшего прикосновения к израненному телу, урукх проснулся мгновенно, распахнул полные страха глаза. Боясь шевельнуться, он глядел на стоящего над ним врага. Взгляд переместился к кинжалу за поясом беловолосого, и пленный судорожно вздохнул.
— Ты меня понимаешь? — спросил Гилэстэл
Никакой ответной реакции. Полуэльф бросил флягу пленнику. Тот помедлил, нерешительно взял её, откупорил и жадно стал пить. Слова разбудили его товарища, уставившегося на визитера с таким же выражением страха.
— Вы оба скоро умрёте.
Урукх оторвался от фляжки и молча глянул на Гилэстэла. В его темных глазах мелькнуло облегчение. Вернув пробку на место, он перекинул флягу другому пленнику.
— Хотите отомстить за свои муки, смерть соплеменников и погибнуть достойно?
Пленный сглотнул, настороженно рассматривая полуэльфа.
— Видимо, нет, — Гилэстэл сделал движение к выходу, но его остановил хриплый голос.
— Если я сказать — да? Что ты делать тогда?
Полуэльф усмехнулся краешком губ, вытащил из-за пояса кинжал и показал его урукху.
— Тогда я дам вам этот нож. И укажу того, для кого он предназначен. Потом можете делать, что хотите — умереть с честью или пытаться бежать к своим.
Урукх сплюнул розовой слюной.
— Ты альв. Хочешь нашей рукой убить другой альв?
— Именно так.
— За что?
— Это не твое дело. Я сделал вам предложение.
Из другого угла донесся тихий голос второго урукха. Первый выслушал его, усмехнулся.
— Гарт говорить, что видеть тебя раньше. Ты быть у холма Одона Свирепого, и еще один альв с тобой. Вождь сказать — мы поймать Щит Таэрона. Вы бежать оттуда, вы хитрые. Вождь думал — вас жрать волки. Он отправил нас в бой. И все наши умирать там, на озерах. Я тебе не верить. И Гарт тоже. Ты снова хитрить, а наши умирать еще больше.
— Я не Щит Таэрона, — сказал Гилэстэл. — Но этот кинжал предназначен для того, кто действительно им является.
Урукхи изумленно переглянулись. После продолжительного молчания Гарт кивнул товарищу.
— Что нам надо делать? — спросил урукх, неприязненно глядя на Гилэстэла.
— Его шатер в той стороне, — Гилэстэл указал туда, откуда пришел. — Шатер командующего, со знаменем Таэрофарна. Завтра ночью вы проберетесь туда. Замок на вашей клетке будет открыт. Охрана в лагере беспечна и неосмотрительна. Надеюсь, двум опытным воинам не составит труда преодолеть незаметно сотню шагов в темноте?
— Днем нас будут пытать. Это больно, — скривился урукх. — У Гарта одна нога уже не ходить. Мои пальцы на одной рука сломаны. Мы можем не дожить до ночи завтра.