— Обиделся, — констатировал Астид.
— Ему не помешает немного развеять мифы о непогрешимости господина, — спокойно отозвался Гилэстэл. — Оттачивать нужно не только оружие, но и разум.
— Какой смысл тратить на него ваше время? Пусть умрет в блаженном неведении, — хмыкнул полукровка.
Обида Лейнолла длилась недолго. На обеденном привале он как ни в чем ни бывало подошел к полуэльфам. Гилэстэл, облокотившись о край телеги, смотрел, как Астид выкладывает на расстеленный кусок холста взятые в дорогу продукты — хлеб, вяленое мясо и сыр.
— Лорд Агнар велел мне следить, чтобы вы ни в чем не нуждались, — взглянув на «стол», сказал Лейнолл.
— Лорд Агнар позаботился об этом сполна, — Гилэстэл с дружелюбной улыбкой повел рукой над провизией. — Присоединяйтесь к трапезе, илан Лейнолл. Не будем избегать друг друга из-за пустых слов. Путь долгий, скоротаем его в беседах.
— Пива? — телохранитель продемонстрировал принесенный объемистый бурдюк.
— М-м, нет, — отказался Гилэстэл. — Предпочту простую воду.
Астид, бросив взгляд на бурдюк, тоже отрицательно мотнул головой. Лейнолл, неловко потеребив сосуд, положил его на телегу.
— К вечеру до окраинных деревень Мидфарна доберемся. Там элем разжиться можно будет, если пиво не по вкусу.
— Чем? — заинтересовался Астид.
— Элем. Эль — напиток хмельной.
— Как вино?
— Ну-у, не знаю, какое уж из ячменя вино. Эль — он и есть эль.
— Значит, границу Мидфарна мы пересечем сегодня? — Гилэстэл вопросительно взглянул на Лейнолла.
— Да. Завтра пройдем Ведьмино ущелье и двинемся вдоль восточных рубежей с Бримфарном, вниз по течению Ийи до разветвления на Аю и Юю. В Таэрофарне будем через три дня.
Дальше беседа не задалась. Лейнолл, пережевывая мясо и чувствуя себя неуютно из-за ненужного пива, делал вид, что присматривает за остальными возами и иногда поглядывал на Гилэстэла. Тот, усевшись на край телеги и привалившись к накрытому рогожами грузу, отвечал ему улыбчивым взглядом. Астид молча ел, с легким любопытством рассматривая выглядывающий из-под рогожи край зазубренного трофейного топора.
— Пойду гляну, все ли в обозе порядке, — Лейнолл, наконец, придумал повод удалиться. — Микка, первый возчик, жаловался, что лошадь прихрамывает. Проверю.
Кивнув сотрапезникам, Лейнолл собрался уйти.
— Илан Лейнолл! — окликнул его Гилэстэл, протягивая бурдюк и кивая на расположившихся неподалеку солдат. — Отдайте парням, жажду утолить.
Оруженосец взял бурдюк, сделал несколько шагов, но замешкался и оглянулся.
— Что касается той деревни — по возвращении я расскажу об этом лорду Агнару — свел он брови, переводя взгляд с Гилэстэла на Астида. — Если лорд Бримен или лорд Миддэй позволяют своим отрядам подобные бесчинства, мы потребуем пресечь это варварство. И наказать виновных по всей строгости.
Проходя мимо компании ратников, Лейнолл отдал им бурдюк, что было встречено довольными и благодарными возгласами.
Недолгий привал прервался голосами возниц, поднимающих подремывающих на земле солдат и тех из больных, кто нашел силы слезть с телег и предпочел отдыхать, вытянувшись на мягкой траве. Обоз двинулся по малоезженой дороге меж лесистых холмов, придерживаясь едва заметной колеи в траве. Негромкая протяжная песня ратников, находившихся в приподнятом настроении, зазвучала под аккомпанемент кузнечиков и жаворонков.
Край закатного солнца коснулся верхушек деревьев, когда обоз добрался до северных рубежей Мидфарна. Граница проходила по длинному оврагу, густо заросшему крапивой, ежевикой и шиповником. Кое-где над краями оврага вздымались макушки ольхи и черемухи, по дну бежал быстрый ручей. На пригорке в полумиле за оврагом виднелись первые признаки человеческого жилья — ровные ряды пышных валиков свежескошенного сена.
Обоз направился к пологому участку оврага, уклон которого позволял тяжелым телегам без особого труда преодолеть препятствие. Место переправы было заботливо кем-то очищено от зарослей, осыпающиеся стенки оврага расширены и подровнены, а русло ручья освобождено от крупных камней. Возы медленно сползли на дно оврага, пересекли прозрачный холодный поток, и, поднявшись, остановились. Пока напоили лошадей, наполнили водой фляги и бурдюки, солнце окончательно скрылось из виду, подсвечивая угасающим золотом лишь вершины недалеких уже гор. До ближайшего хутора, обнесенного частоколом, добрались в тусклых, подкрашенных закатным багрянцем, сумерках.
Прибытие обоза вызвало легкую суматоху. Хуторяне, живущие в постоянном напряжении из-за близости к границе, послали к обозу старосту — уже сильно пожилого, подвижного мужичонку. Пока он беседовал с обозным старшиной, селяне обеспокоенно выглядывали из-за ограды, косясь на ратников. Наконец староста, отчасти вняв уговорам, отчасти под пристальным взглядом вооруженных солдат, велел впустить обоз за ворота. Больных разместили на ночь в домах, остальные остались ночевать снаружи.