Астид, выслушав крестьянку, отложил ложку и переспросил:
— Что, так опасно?
— И-и, илан, доброе-то место «ведьминым» не назовут, — откликнулась та. — Народу там сгинуло…
Полукровка со значением взглянул на Гилэстэла, тоже с интересом внимавшего хозяйке.
— Добавочки- то, а? — помешав в котле черпаком, оглянулась она.
— Клади, — кивнул князь, садясь на прежнее место.
Наполнив миски второй порцией каши, а кружки — молоком, хозяйка вышла во двор.
— Вот и шанс, — тихо сказал Астид.
В дом ввалились ратники, которых хозяйка позвала к столу. Оставив после себя пустые миски и мелкую монету на дне опустошенной кружки, Астид и Гилэстэл вышли из ставшей совсем тесной и шумной хаты. Поуэльф оглядел двор, но нигде не увидел Лейнолла. Подозвав обозного старшину, князь спросил об оруженосце.
— Уехал, — ответил тот.
— Куда?
— Спозаранку к ущелью отправился. Упреждающим.
— Кем? — не понял князь.
— Завсегда так делается. Сперва один идет или едет сквозь ущелье. Ежели встречный обоз идет, назад возвернётся — сказать, что дорога занята. А коли пусто там — на другой стороне встанет, упреждать и держать тех, кто навстречу идет, чтоб погодили.
— Что ж он сам поехал? — с неудовольствием буркнул Астид. — Мог бы и кого из солдат послать.
Старшина пожал плечами.
— А ежели там такой же военный обоз идет? Кто простого солдата слушать будет? А илан Лейнолл со всем значением втолкует. А коли придётся — и щитом на пути встанет.
— И когда вернется?
— Чего ж ему сюда-то возвращаться? Коли у ущелья его не найдем, стало быть, свободен путь для нас. Его уж на той стороне встретим. Седлайте коней, иланы. Я покамест сам что-нито в рот кину да парней потороплю.
Старшина направился к дому, а Астид с досадой отпихнул прохаживающуюся у ног курицу.
— Промашка с шансом.
До ущелья от деревни было чуть больше часа неспешного ходу. Лейнолла там не было. Довольный старшина махнул рукой:
— Верховым спешиться! Возы впереди пойдут.
И первым направился по дороге, ведущей в нехорошее место со зловещим названием. Вход в него ничего страшного не представлял — обычные покрытые мхом скалы, на которых чудом удерживаясь на отвесных стенах, проникая корнями в трещины и разломы, росли небольшие деревца и кустарник. Но чем дальше продвигался обоз, тем выше становилось стены ущелья, сильнее сгущался сумрак и редела растительность.
Дорога сузилась до ширины одной телеги. Обоз, медленно поднимаясь, всполз на карниз, нависающий над обрывом. Люди на телегах затаили дыхание, боясь шевельнуться и молясь, чтобы лошади, тянущие возы, не оступились; чтобы колеса телег не соскользнули с неровного бугорка. Противоположная стена ущелья становилась все ближе — проход между скалами сужался, становясь глубже по мере того, как дорога поднималась вверх. Стоящее в зените солнце немного разгоняло сумрак ущелья на дороге, но не могло дотянуться лучами до дна пропасти и рассеять царящий там полумрак. Как не могло согреть своим теплом каменные стены, от которых веяло промозглым холодом. Снизу доносилось журчание стремительно несущегося водяного потока, исток которого терялся в глубине пещер на дне ущелья. Кроме него и цоканья подков о камень ухо не улавливало других звуков.
Астид, ведя свою лошадь в поводу, бросил взгляд вниз, но ничего, кроме неверного туманного марева над журчащей водой, не увидел. Скалы сомкнулись почти вплотную, расстояние между ними теперь составляло чуть больше десяти локтей.
— Стой! — послышался голос старшины.
— Божечки, — послышался стон с одной из телег. — И чего по тракту не поехали?
Кто-то смачно выругался, кто-то вполголоса зачастил молитву. Астид вытянул шею, старясь рассмотреть, что так напугало людей.
— Впечатляет, — шедший впереди Гилэстэл глубоко вздохнул и отступил на шаг, давая полукровке возможность увидеть каменный мост, соединяющий две стороны ущелья.
Из ворчащей темной глубины поднимались две опоры, сложенные из обтесанных, идеально подогнанных друг к другу каменных блоков и примыкающие вплотную к скалам. На них опирались балки моста, перекинутого по диагонали между стенами ущелья. Мост был очень, очень старым: опоры густо облепил мох, а кирпичи невысокой ограды по краям моста во многих местах были выбиты или расколоты. Ширина соответствовала дороге, давая возможность проехать телеге. Длина моста, возможно, заставила бы отнестись к нему с некоторым пренебрежением, будь он построен на равнине над какой-нибудь речушкой. Но внизу темнела пропасть, и невеликий размер никоим образом не делал переправу безопасным.