Бластер подлетел к ногам Ленгли. Сарис прильнул к полу, дрожа от возбуждения.
— Свяжите Браннох, — сказал американец.
— Валти бога мы верим, но он не бог.
— Конечно. А вы потом сами его освободите. Мы приведём вас к флиттеру. Вы сами сможете удрать прочь.
Браннох в бешенстве посмотрел на них, но смирился.
— Вы довольны, капитан, — сказал Валти.
— Возможно. Что теперь вы собираетесь делать?
— Частью проверить ваши утверждения, частью — показать нашу искренность. Я уважаю ваш интеллект.
Ленгли Демонстративно сунул бластер в кобуру.
— Прекрасно.
Это была замечательная возможность вернуться к прежнему, но Валти только кивнул и занял своё место у приборов.
— Мы уже почти прибыли, — сказал он. — Сейчас притормозим и уровняем скорости.
Корабль был грандиозным. Он плыл среди облака холодных звёзд — длинный чёрный цилиндр. Ленгли видел его орудийные башни, чуть освещённые Млечным Путём. Потом был лёгкий толчок, металлический скрежет, и судёнышко вошло в люк воздушного шлюза.
— Боевая тревога!! — заорал Ленгли. — Вы можете идти со мной, капитан, — и направился к выходу.
Ленгли задержался около Браннох. Гигант взглянул на него и криво ухмыльнулся.
— Отлично сработано, — сказал он.
— Послушайте, — сказал космонавт, — когда освободитесь, выбирайтесь отсюда, но не очень далеко. Слушайте все радиопереговоры. Думаю, они подтвердят вам все, что я рассказал. Затем, если вы захотите, можно будет устроить встречу с Чантхавааром.
— Я… попробую.
— Бог вам в помощь, если это так. До свидания, Браннох.
Ленгли вышел через люк воздушного шлюза. Он шёл последним, и корабельные двери закрывались за ним. Он не знал расположения помещений на крейсере и некоторое время плутал по его закоулкам, но потом вышел в центральный коридор. Вокруг него рокотали машины. Корабль готовился к бою.
Через несколько минут он нашёл центральный пост управления. Там сидел Валти с Сарисом и М. Сарис разлёгся на полу. Очевидно, корабль был полностью автоматизирован, и всеми технологическими операциями руководил компьютер, так что для управления было достаточно одного человека.
Звёздный глобус подчёркивал ледяную черноту вокруг. В идентифицировал ледяную искру корабля-преследователя и ввёл увеличенное отображение на экран монитора. Это была стальная сфера.
— Работа триман, — сказал Валти, — я узнаю её где угодно. Ну-ка послушаем, что они нам скажут, — он ткнул клавишу радио.
Тримане! Они должны были отправиться в погоню почти сразу же. Для этого им необходимо было раздобыть где-то боевой корабль и двигаться с наибольшей возможной скоростью. И они должны были узнать орбиту корабля Валти от Технона. Ленгли вздрогнул, и Марин прижалась к нему теснее.
— Привет, Тримки, — голос Валти оставался совершенно обыденным и спокойным. Глаза и руки его непрерывно двигались, нажимая кнопки, поворачивая переключатели, считывая показания, и на каждое движение корабль отвечал судорогой просыпающихся машин, набиравших свою полную мощность.
Вдруг машинный голос сказал:
— За вами следили. Если вы правильно оцениваете ситуацию, то должны понять, что вам надо сдаться. Солярный патруль поставит вам трассер, и вскоре он будет здесь но в случае сопротивления вы будете уничтожены ещё до его прибытия.
Сол! Ленгли присвистнул. Оказывается, Чантхаваар очень быстро сообразил, чьих рук это дело. Но, конечно, бегство триман должно было его встревожить, если не что-нибудь ещё.
— Тут скоро станет очень оживлённо, — пробормотал Ленгли.
Валти отключил радио. На небесном глобусе появилась крошечная искорка огня, очевидно, это было пламя выстрела.
— Корабль будет защищаться сам… — сказал он спокойно. — Наш экипаж для этого слишком мал, но в случае нападения можно будет перейти на ручное управление.
Два корабля маневрировали, пронзая пустоту, кружа, как фехтовальщики. Ядерные заряды сверкали, перехватывая такие же, идущие им навстречу. Яркие энергетические лучи освещали пространство. Все, что воспринимал Ленгли, — это вой генераторов, безумное кружение искр в глобусе и суетливая беготня огоньков на пульте корабельного компьютера.
Сарис остервенело рявкнул:
— Я хочу быть там! Я хочу сам вонзить в них зубы!
Ленгли привлёк Марин к себе.
— Мы можем испариться прежде, чем вырвемся на свободу, — сказал он, — Я чувствую себя совершенно беспомощным.