— Я слышал подобные аргументы и раньше, — сказал Ленгли. — Они берут своё начало из моих времён. Эта дрянь не стала лучше за все прошедшие века.
— Они никогда не исчезнут. Люди от природы бунтовщики и революционеры, всегда будут конформисты и те, кто склонен подчиниться силе. вы должны признать, капитан, что некоторые из этих вечных аргументов лучше, чем другие.
— Я тоже так думаю… — Ленгли выпрямился. — Но я ничем не могу помочь вам. Местонахождение Сариса мне совершенно неизвестно.
— Ладно, не будем об этом больше, отдохните, капитан. Вы выглядите очень усталым. Хотите ещё стаканчик?
Разговор затянулся почти на час, затронув вопросы о других звёздах и планетах. Браннох во всю демонстрировал своё обаяние и думал, что не без успеха.
— Я должен идти, — сказал Ленгли наконец, — мои няньки, видимо, весьма недовольны.
— Как скажете. Приходите снова в любое время, — Браннох указал ему на дверь. — Вот выход. Он всегда гостеприимно раскроется перед вами, когда вы пожелаете. Я думаю, вам понравится здесь.
— Что? — уставился на него Ленгли.
— Никаких одолжений. Никаких обязательств. Если вы не хотите помочь нам, то я не буду настаивать. Но учтите, что все пытаются использовать вас, как орудие, нисколько не задумываясь, что вы — человек.
Браннох хлопнул его по плечу.
— До встречи.
Когда Ленгли вышел, торианин метнулся назад, к микрофону. Его сжигало нетерпение.
— Ну, как? — рявкнул он. — Есть что-нибудь?
Пауза.
— Чантхаваар не знает, — возбуждённо думал Браннох. — Иначе он ни за что не пустил бы Ленгли сюда. Даже ториане долгое время не знали, что тримане — телепаты. А с тех пор, как открыли, — держали это в полном секрете. Может быть… Может быть…
— Нет, — произнёс голос. — Мы ничего не смогли прочитать в его мыслях.
— ЧТО?
— Совершенно непонятно. Ничего нельзя было разобрать. Сейчас мы должны внести изменения в наши планы.
Браннох повалился в кресло. Внезапно он почувствовал страх. Почему? Неужели медленное накопление мутационных изменений могло так преобразовать человеческий мозг? Он не знал. Тримане никогда не говорили, к работает их телепатия.
Но… Ладно, Ленгли все же человек. Значит есть шанс. Очень хороший шанс. Или я не знаю людей…
Глава 10
Полицейские сопровождали его всю обратную дорогу. Они также был и в толпе, заполнившей подвесные переходы, скрывались в мутной мороси дождя, обтекавшего прозрачную крышу. Нет больше мира, нет больше секретности. До тех пор, пока он не уступит, сказав, что он действительно думает.
Это надо сделать быстро, иначе они сами выпотрошат его мозги и получат доступ к его знаниям. До сих пор, размышлял Ленгли, он неплохо поработал, прикидываясь растерянным, загнанным в тупик. Это было нетрудно. Он принадлежал к другой цивилизации, и оттенки его речи, мимика его поведения не могла быть правильно истолкованы даже самым опытнейшим нынешним психологом. Кроме того, он всегда хорошо играл в покер.
Так кто же? Чантхаваар, Браннох, Валти — мог ли кто-нибудь из них иметь право на Сариса? Они все могли лгать ему, не говоря ни слова правды во всех своих аргументах. Может быть, никто не должен владеть новой силой, может, даже лучше сжечь Сариса дотла и забыть о нём? Но как сделать это?
Ленгли покачал головой. Он должен решить и быстро. Если он прочитает несколько этих странных и трудных книг, то что-нибудь узнает, но все равно не много, только чтобы разобраться, кто был более прав. Или, может быть, он должен открыть карты? Это было бы не глупее, чем дурачить судьбу, которая, казалось, управляла жизнью людей.
Но… он-то должен будет жить для себя, весь остаток дней.
Он вышел на террасу перед дворцовой башней — в ней находились их аппартаменты. (Только его. Там сейчас было пусто и одиноко без Боба и Джима). Зал привёл его к шахте, пронизывающей башню, и он поднялся наверх на свой уровень. Четыре охранника, непохожие на остальных людей своей чёрной обтягивающей одеждой-броней, в шлемах с забралами последовали за ним, но, наконец и они отстали, оставшись у входной двери.
Ленгли остановился в передней и сказал:
— Сезам, откройся, — он сказал это скучным голосом и прошёл внутрь. Дверь за ним закрылась.
Затем, спустя мгновение, что-то взорвалось в его голове, и он застыл в горячей тьме.