Он показал на навес, натянутый над головой.
- Например, вам это долго не приходило в голову. Сообразили только неделю назад. До этого вы каждый вечер ставили обычные шатры и задыхались без дуновений даже легкого ветерка.
Агафий скорчил гримасу. Велисарий продолжал говорить.
- Есть сотня вещей, подобных этим навесам. Ваша самоуверенность, типичная для столичных жителей, только осложнила вам жизнь, а также вызвала недовольство в других подразделениях. Я хочу, чтобы это прекратилось. Я попрошу сирийцев прислать вам помощников. Большинство из них будут арабы, а они знают пустыню лучше кого-либо. Если вы станете правильно и уважительно к ним относиться, они вам очень помогут.
Агафий потер шею сзади.
- Согласен. Что еще?
Велисарий пожал плечами.
- То, что я ожидаю от всех своих подразделений. С этой минуты ты, Агафий, должен присутствовать на всех совещаниях командного состава. Приводи с собой своих трибунов. Если хочешь - нескольких гектонтархов. Но слишком много людей приводить не надо: я люблю, чтобы совещания проводились не большой толпой, а таким количеством народа, который может на самом деле совещаться и чего-то добиться. Я не склонен произносить речи. Агафий скептически посмотрел на него.
- А еще что?
- Ничего, - Велисарий осушил кубок и опять протянул его. Его снова наполнили. - Твоя очередь.
Агафий раздраженно передернул плечами.
- А! - воскликнул он. Потом замолчал, на мгновение нахмурился, затем заговорил: - Дело вот в чем, полководец. Настоящая проблема - не марш и не пустыня. Как ты правильно заметил, мы к этому привыкли. Это... - он неуверенно пошевелил руками. - Это то, как нас вырвали из наших казарм, даже не предупредив за день, и отправили в этот чертов поход. В Месопотамию, черт побери, когда...
Он замолчал. Вместо него заговорил один из декархов, сидевших сзади:
- В то время, как все подразделения из благородных господ, черт их подери, остались дома, удобно устроившись в столице. Живут, как цари.
Велисарий расхохотался.
- Ну конечно! - воскликнул он. - Последние, кого бы я хотел видеть в своей армии, - это свора аристократов.
Он уныло покачал головой.
- Боже, вы только подумайте об этом! Ни один катафракт в тех подразделениях не может передвигаться без помощи двенадцати слуг и личных багажных повозок. Тогда я считал бы себя счастливым, если бы мы проходили по пять миль в день.
Он очень одобрительно посмотрел на солдат, пристроившихся вокруг него.
- Я сказал Ситтасу, что мне нужно самое лучшее боеспособное подразделение. Боеспособное! Мы очень жарко спорили с ним. Ссорились. Естественно, он пытался всучить мне самые бесполезные подразделения, которые способны только участвовать в парадах. Но я отказался. "Бойцы, - сказал я ему. - Бойцы, Ситтас. Никто другой мне не нужен".
Греки чуть-чуть выпятили грудь вперед. Подняли головы.
Велисарий осушил кубок. Протянул, чтобы его снова наполнили.
- Прекратите думать об этих подразделениях, об этих снобах, наслаждающихся жизнью в Константинополе. Не пройдет и года, как вы получите достаточно трофеев, чтобы смеяться над ними. Не говоря уже про славное имя и благодарность Рима.
Солдаты смотрели на него с готовностью. Глаза горели.
- Трофеи? - переспросил один. - Вы думаете? Мы слышали... Он замолчал, Заговорил Агафий:
- Мы слышали, ты с неодобрением относишься к трофеям.
Глаза Велисария округлились.
- Где это вы такое услышали? Только не от сирийских солдат. Эти парни вернулись из Миндуса с таким количеством трофеев, что не знали, куда их девать. И вы, конечно, не могли слышать это от фракийских катафрактов.
Греки обменялись взглядами. Внезапно Кирилл расхохотался.
- Мы слышали это от других гарнизонов. В Константинополе. Они говорили: Велисарий очень сурово относится к тем, кто хочет наслаждаться сбором богатств во время кампании.
Улыбка исчезла с лица Велисария.
- Это не трофеи. Это грабеж. Они правильно вам сказали. Я не терплю грабежа местного населения во время похода.
Он очень сильно нахмурился.
- Я не потерплю грабежа и насилия в отношении местного населения. И не потерплю неподчинения. Я никогда этого не допускал и не потерплю в дальнейшем. Не сомневайтесь в этом. Наказание за грабеж в моей армии пятьдесят ударов кнутом. Того, кто насилует и убивает, я казню. В случае второго нарушения в том же подразделении командующий этим подразделением сам ложится под кнут. Или его вешают.
Он осушил кубок. И снова протянул его. Кубок тут же наполнили. Он его осушил. Снова протянул. Солдаты внимательно смотрели на кубок и на полководца. Всем казалось, что вино на него никак не действует. Несмотря на выпитое при них количество.
- Не сомневайтесь, - тихо, но очень твердо сказал Велисарий. - Если вы не можете жить по этим правилам...
Он кивнул в сторону дороги на Константинополь.
- ...то вам лучше сразу же отправиться за этой пятеркой в ваши уютные казармы в Константинополе.
Он снова осушил кубок. И протянул. Пока кубок наполняли, Велисарий небрежно заметил:
- Благородные господа из Константинополя не все правильно поняли, поскольку эти высокомерные аристократы на самом деле не знают, что такое кампания. Когда они последний раз участвовали в войне?
Собравшиеся рассмеялись.
- Кампания, друзья мои, - это когда вы отправляетесь для того, чтобы крушить врага. И делаете это. После того как с врагов покончено - а это называется: выиграть войну - трофеи не представляют проблемы. Но мы не говорим о воровстве. Воровство - это когда воин крадет серебряное блюдо в крестьянской хижине, - с упреком добавил он. - Единственное серебряное блюдо, которое есть у крестьянина. Если оно вообще у него есть. Или его куриц. Трофеи - это богатство империи, отдаваемое завоевателям. Он поднял кубок и махнул им на восток.
- В мире нет империи богаче, чем империя малва. И они также любят путешествовать с комфортом. Поверьте мне. Когда я был в Ранапуре, император малва воздвиг для себя шатер почти такой же величины, как Большой дворец в Константинополе. И вы не поверите, чем он его заполнил! Один только трон он его называл "передвижной" - был сделан из чистого...