Два дня спустя вся армия малва начала долгое отступление на юг. К вечеру лагеря, из которых несколько месяцев осаждали Вавилон, опустели.
Хосров также провел весь этот день на верху храма Мардука. Его окружали офицеры, советники, чиновники и небольшая группа шахрадаров и вурзурганов, а также молодая девушка по имени Тахмина.
Более горячие головы из офицеров Хосрова настаивали на вылазке. Император снова отказался.
Малва хромает, но это все равно лев.
И кроме того, персидскому монарху требовалось заняться другим делом.
- Ормузд, - прошипел он. - Первым делом Ормузд. Я хочу, чтобы его голову принесли мне на копье к концу года. Сделайте это.
Его офицеры поспешили подчиниться. Окруженный остальной огромной свитой, император остался на храме Мардука. Какое-то время он смотрел на удаляющихся малва. С удовлетворением, ненавистью и предвкушением.
- На следующий год, - пробормотал он. - На следующий год, малва.
Затем он повернулся и широким шагом направился к противоположной стене огромного древнего храма. Его свита собралась последовать, подобно гигантской многоножке, но Хосров жестом показал им, чтобы оставались на месте.
- Мне нужна только Тахмина, - сказал он. Недовольные, но послушные чиновники, советники и благородные господа повиновались. Девушка тоже. Хотя и робко, с опаской.
Когда они оказались одни на северной стене храма, взгляд Хосрова остановился на северо-западном горизонте. Там ничего не было видно, кроме реки и пустыни. Но император смотрел вдаль - скорее во времени, чем в пространстве.
Теперь, когда он смотрел на северо-запад, его эмоции стали более сложными. Конечно, он тоже испытывал удовлетворение. Как и восхищение, уважение - и, если бы была сказана правда, любовь. Но также присутствовали страх, опасение и беспокойство.
- На следующий год - малва, - пробормотал он. - Но через год, через два и дальше, будет Рим. Всегда Рим.
Он повернул голову и опустил глаза на стоявшую рядом с ним девушку. Под взглядом императора она отвела глаза.
- Посмотри на меня, Тахмина.
Когда девушка подняла лицо, Хосров улыбнулся.
- Я не буду приказывать тебе это, ребенок. Но ты мне нужна. Ты нужна ариям.
Теперь Тахмина сама улыбнулась. Да, робко и неуверенно, но это все равно была улыбка. Довольно искренняя, как видел Хосров, а он был человеком, которого нелегко обмануть.
- Я все сделаю, император.
Хосров кивнул и положил руку девушке на плечо. После этого на протяжении всего дня он больше ничего не сказал.
И он также не оставил свой пост на северной стене храма Мардука и также глядел на северо-запад. Пусть враги из малва хромают прочь за его спиной, выражающей презрение. Он - Хосров с Бессмертной Душой и владыка земель иранских и неиранских. Его долг - смотреть в будущее.
Глава 39
Неколько дней спустя Велисарий и Маврикий смотрели на Нехар Малку с остатков горы, сложенной из валунов на северном берегу. Большая часть этих камней и валунов, с трудом вытащенных кушанами, оказались там, откуда они были извлечены. И снова Королевский канал стал сухим или почти сухим. Взрыв не остановил весь поток.
Римская армия уже наполовину перешла Нехар Малку. Теперь войска находились на пути в Пероз-Шапур. После разрушения дамбы Велисарий отступил на север, на тот случай, если малва предпримут попытку преследовать его армию, которую они все еще превосходили по численности. Вообще-то он не ожидал от них этой ошибки - по крайней мере когда во главе стоит Линк, - но был готов на случай, если это все-таки произойдет. После того как стало ясно, что враг отступает назад под Вавилон, Велисарий последовал за ними. Его войска добрались до места недавнего сражения два часа назад.
- Достаточно, - тихо сказал он. - Нехар Малка достаточно высох. Не думаю, что Хосров станет возражать.
- С чего бы ему возражать? - пробормотал Маврикий. Однако хилиарх даже не смотрел на Нехар Малку. Он смотрел на Евфрат.
На самом деле не на реку.
Внешне Евфрат вернулся к своему обычному состоянию - широкий, неглубокий, этакая неторопливо двигающаяся масса грязноватой воды.
Нет, Маврикий смотрел на берега реки. Туда, где малва бросили своих мертвых. Было нетрудно увидеть трупы - сотни, тысячи. На берегу, застрявшие в камышах... Стервятники покрывали местность, как мухи.
- Боже, - прошептал он. - Прости нам грехи наши. Велисарий повернулся и проследил за взглядом Маврикия. На его лице не появилось никакого выражения. Простой деревенский кузнец оценивал точность своей работы.
Когда он заговорил, голос его звучал резко.
- Один человек когда-то сказал мне, что война - это убийство. Организованное, систематичное убийство - ничего больше и ничего меньше. Это было первое, что тот человек сказал мне в тот день, когда я впервые принял на себя командование. Мне недавно исполнилось семнадцать лет. Был зеленым, как весенний росток.
- Ты никогда не был зеленым, юнцом, - пробормотал Маврикий. - Ты думал свои хитрые мысли даже в тот день, когда родился. - Он вздохнул. - Я помню, парень. Это было правдой тогда, и это так сейчас. Но мне не должно это нравиться.
Велисарий кивнул. Они больше ничего не сказали.
* * *
Несколько минут спустя они с Маврикием развернули коней и поехали к берегу Нехар Малки, готовые присоединиться к армии на переправе.
Работа пока оставалась незаконченной. Никто из них не представлял, что их ждет впереди. Но они знали, что дневная работа выполнена.
Выполнена хорошо. Они могли, по крайней мере, получить удовлетворение от этого, если не от самого процесса.
Они были ремесленниками, занимающимися своим делом.
ЭПИЛОГ
Толпа и ее мысли
Со своего места на возвышении у восточной стены Антонина с удовлетворением наблюдала за сценой. Огромный зал для приемов во дворце префекта был до отказа заполнен людьми. Слуги разносили подносы с едой и питьем. Пробираясь сквозь массу народа, они напоминали угрей. Шум, производимый говорящими одновременно людьми, казался почти оглушительным.
- Очень приятно и лестно, - объявил сидевший на соседнем стуле патриарх Феодосии.
- Правда? - Антонина улыбнулась и взглянула на толпу под ними. - Я думаю, сегодня появилась вся греческая аристократия Александрии. Как и большая часть знати из всех крупных городов Дельты. Даже некоторые из долины Нила. По крайней мере, из Фаюма и Антинополя. Она слегка нахмурилась.
- Признаюсь: я несколько удивлена. На самом деле не ожидала их в таком количестве. Считала, что примерно половина знати бойкотирует мероприятие.
Глаза Феодосия округлились.
- Бойкотирует? Публичное празднование девятого дня рождения императора? Боже упаси! - Патриарх лукаво улыбнулся. - На самом деле, Антонина, я не удивлен. Если бы решали этот вопрос только греческие аристократы, проживающие в Египте, то я уверен: половина не пришла бы. Но их жены и дочери не оставили им выбора.
Он кивнул в центр огромного зала, где толпа была гуще всего. В самом центре с кубком вина в руке стоял красивый молодой римский офицер.
- Самый желанный холостяк в Египте, - заявил патриарх. - Командующий египетской армией. Только что избранный в Сенат - и уже достаточно богатый сам по себе благодаря полученным им после Миндуса трофеям.
Антонина уставилась на Гермогена. На мгновение ей стало немного грустно - она подумала об Ирине. Все женщины, окружающие Гермогена, были моложе Ирины и, может, с одним или двумя исключениями - значительно красивее.
- Они смогли бы соперничать с умом Ирины, только если сложить вместе все их мозги, - пробормотала она. - Когда она пьяна в хлам. Может быть, смогли бы. Я не уверена.