Иоанн вышел из-за баррикады. Ступал он тяжело.
- Все! Все! - закричал он, отвел взгляд от группы сгрудившихся у пушки римских офицеров и повелительно показал указательным пальцем на Антонину. С этого дня и навсегда этой женщине запрещается присутствовать при испытаниях! - объявил он. - А вам я приказываю обеспечить выполнение моего распоряжения!
Гермоген откашлялся.
- Это невозможно, Иоанн. Ты же знаешь: нами командует Антонина. И тобой, и мной. Получен императорский мандат. Если ты желаешь проинформировать императрицу Феодору об отмене тобой ее приказа, вперед, действуй. Но только сам, без меня.
- Я лично предпочел бы помочиться на дракона, - пробормотал другой офицер, молодой сириец по имени Евфроний, старший помощник командующей Когортой Феодоры, то есть подчиняющийся только Антонине.
Офицер, командующий пехотой, стоявший рядом с ним, который занимал такое же положение, как и Евфроний, только у Гермогена, кивнул с самым серьезным видом.
- Я тоже, - согласился Калликстос. - На большого, проснувшегося, голодного дракона...
- Охраняющего свои клады, - закончил другой офицер. Этот человек, Ашот, командовал фракийскими катафрактами, которых Велисарий отправил сопровождать жену во время путешествия в Египет.
Последний офицер ничего не сказал. Его звали Менандр и он недавно получил назначение. Теперь он был гектонтархом, теоретически - командующим сотней воинов. Ему недавно исполнилось Двадцать лет, и раньше он никем никогда не командовал. Но звание Менандра являлось простой формальностью. На самом деле он выступал в качестве "особого советника" Антонины.
Менандр был третьим из трех катафрактов, сопровождавших Велисария во время путешествия в Индию. Двое других, Валентин с Анастасием, остались с полководцем в качестве его личных телохранителей.
У Менандра не было их опыта фактического участия в сражениях, поэтому ему и дали другое задание. Велисарий считал, что Менандр прекрасно уловил суть порохового оружия и тактики его использования во время путешествия по Индии, поэтому Велисарий с похвалами представил его жене, причем хвалил так, что парень покраснел, как свекла, до кончиков волос.
Неуверенный в себе, Менандр ничего не сказал. Но он был уверен в том, кому служит. Поэтому расправил плечи и встал рядом с Антониной.
Увидев, как повела себя оппозиция, Иоанн в отчаянии воздел руки к небу. Все военные, приписанные к проекту, объединились против него!
- В таком случае я ни за что не отвечаю! - Гневный взгляд голубых глаз снова сфокусировался на Антонине. - Ты обречена, женщина. Обречена, говорю тебе! Тебе судьбой предначертано умереть молодой!
Иоанн стал носиться по кругу, топая ногами и размахивая руками.
- Скоро лишишься какой-нибудь части тела! - предрекал он. - А то и кишки вывалятся или голова отскочит.
Он еще больше разозлился, заводя себя беганьем из стороны в сторону.
- Превратишься в кровавый кусок мяса. В искореженную плоть, никто не сможет разобрать, где была какая часть тела!
У Антонины накопился уже большой опыт общения с Иоанном. Поэтому она спокойно подождала какое-то время, наблюдая за его беготней, размахиванием руками и слушая проклятия.
- Что именно случилось, Иоанн? - спросила она через несколько минут.
Как и всегда, после выпускания достаточного количества пара, у морского офицера должным образом начинал работать острый ум. Иоанн внимательно осмотрел покореженную пушку.
- То же самое, что обычно происходит с этими проклятыми пушками из кованого железа, - проворчал он. - Если при сварке был допущен хоть какой-то брак, одна часть обязательно взорвется и вылетит.
Он подошел к пушке и сел на корточки.
- Идите сюда, - приказал он. - Покажу вам, в чем дело. Антонина обошла баррикаду и склонилась рядом с ним. Мгновение спустя вокруг собрались и пять офицеров.
Иоанн показал на один из железных брусков, длиной на весь ствол. Ствол был сделан из двенадцати идентичных брусков, теперь осталось одиннадцать после того, как один оторвало. Длина каждого составляла три фута, толщина один дюйм. Бруски плотно прилегали друг к другу, формируя додекаэдр двенадцатигранник, вернее двенадцатигранную трубу, диаметр которой составлял три дюйма. С внешней части ствола в проемах между брусками были сварные швы.
Иоанн показал на поврежденные сварные швы, которые когда-то удерживали на месте отлетевший брусок.
- Вот здесь они всегда и разрываются, - сказал он. - Происходит примерно в каждом третьем случае.
Он нахмурился, скорее в задумчивости, чем в гневе.
- Я бы даже согласился, чтобы эти штуковины были предсказуемыми. Тогда я протестировал бы каждую и избавился от недостатков. Не работает. Я видел, как одна взорвалась после по меньшей мере двадцати успешных выстрелов.
После некоторых колебаний заговорил Евфроний:
- Я обратил внимание, что вокруг ствола у тебя не припаяны обручи, как на других пушках. Разве их добавление не укрепит ствол?
Антонина видела, как Иоанн с трудом пытается сдержаться. Однако боролся он с собой недолго. Когда морской офицер открыл рот, говорил он спокойным тоном, просто терпеливо объяснял. Это была одна из многих черт, которые ей нравились в родосце. Несмотря на легендарную раздражительность Иоанна, Антонина давно поняла: Иоанн относится к редкой породе людей, которые раздражаются и грубят начальству, но, как правило, вежливо общаются с теми, кто стоит ниже них на социальной лестнице.
- Да, Евфроний, это бы укрепило ствол, - сказал Иоанн. - Но есть проблема. Пушки, которые ты имеешь в виду, - небольшие по размеру и достаточно легкие, даже с добавлением укрепляющих обручей. Более того, пороховой заряд там невелик. Но для достижения той же степени надежности у этих трехдюймовых пушек мне пришлось бы устанавливать обручи по длине всего ствола. А это Добавляет лишний вес, и значительный...
Он замолчал, прикидывая.
- Сейчас пушка весит около ста пятидесяти фунтов. Если добавить обручи - как я уже сказал, обручи следует устанавливать по всей длине ствола, а не просто усилить ствол в нескольких местах, - то добавится примерно пятьдесят фунтов веса. В общем получается двести фунтов - и это только ствол. А тут еще и опора. Люлька, как мы ее называем.
- Это не так уж и плохо, - заметил Ашот. - В особенности ели установить ее на военном корабле.
- И да, и нет, - ответил Иоанн. - Это правда, что вес орудия на Рабле не будет иметь значения. Проблема в целостности железа.
Он бросил взгляд на Антонину.
- Велисарий рассказал мне - и я подтвердил это собственными тестами что пушки из кованого железа требуют тщательного ухода. Проклятые штуковины нужно мыть в кипятке после определенного количества выстрелов, или в стволе скапливаются остатки пороха и это портит металл.
Он скорчил гримасу. Как и Ашот.
Гермоген переводил взгляд с одного на другого и хмурился от непонимания.
- Не вижу проблемы, - сказал он. - Конечно, для пехоты очень неудобно кипятить воду и мыть пушки. В особенности в пустыне. Но на судне...
Глаза Иоанна выпучились. До того как Иоанн открыл рот, чтобы заорать, встрял Ашот:
- Не забывай, Иоанн: он никогда не служил на море. Иоанн сжал челюсти.
- Это очевидно, - проворчал он.
Ашот улыбнулся и объяснил ситуацию Гермогену:
- Что никогда не следует делать на корабле - так это разводить большой огонь под огромным котлом. Поверь мне, Гермоген, этого не следует делать ни в коем случае. Ничто в мире не горит так хорошо, как корабль. Там же промасленное дерево, смола, оснастка...
- Проклятые суда, словно горка щепок в камине, только и ждут, чтобы их подожгли, - вставил Иоанн. - Более того, какую воду ты собираешься использовать? Морскую? Тогда в самое ближайшее время жди коррозии ствола!