"Я знал это", - подумал он удовлетворенно.
"Что знал? - тут же пришел мысленный импульс от Эйда. - И что происходит? Я запутался".
Велисарий колебался перед тем, как отвечать. Для сознания Эйда, которого он уже давно воспринимал, как живое существо, отказ повиноваться командованию и восстание были совершенно непонятными категориями. Эйда произвела на свет раса разумных кристаллов в далеком будущем и послала назад во времени, чтобы спасти людей от порабощения (и, не исключено, полного уничтожения) теми, кто называл себя "новыми богами". Разум этих кристаллов был во многом полностью отличен от человеческого. Одним из отличий являлось отсутствие индивидуальности. Каждый кристалл, хотя и жил сам по себе, являлся частью коллективного разума - точно так же, как каждый кристалл, в свою очередь, являлся сложным существом, состоящим из постоянно меняющих свое положение граней, которые выпускали странные импульсы Для этих кристаллов, и в частности Эйда, внутренние разлады и споры, которые естественны для людей, были непостижимы.
"Произошло то, что мы называем неподчинением, Эйд. Или восстанием".
После нескольких лет практики Велисарий научился отправлять свои мысли и свое восприятие событий в сознание Эйда. Как он обнаружил, передача своего восприятия и понимания происходящего, своего "видения" событий часто оказываются более легкими средствами общения с кристаллом, чем слова.
Поэтому он воспроизвел в памяти примеры различных восстаний или неподчинения командованию из прошлого, завершив показ восстанием Спартака и его мрачным финалом.
Он чувствовал, как грани кристалла мигают, воспринимая посылаемые им видения, пытаясь впитать суть.
Пока они это делали, а Эйд раздумывал, Велисарий с телохранителями добрались до центра лагеря. По меньшей мере четыреста солдат из гарнизона Константинополя собрались там, по большей части маленькими группками, окружая старших по возрасту солдат.
Велисарий не удивился. Как он и предполагал, простые солдаты сильно полагались на мнение и взгляды руководителей подразделений и непосредственных начальников. Это была армия, которую вели пентархи, декархи и гектонтархи, а не офицеры высшего звена.
"Хорошо. С этими людьми я справлюсь. Они будут угрюмы и злы, но они также думают и о своих пенсиях. В отличие от офицеров, у этих ветеранов нет богатых усадеб, где они собираются провести старость".
Толпа погрузилась в молчание. Велисарий медленно направил коня в самый ее центр. Остановив животное, Велисарий осмотрел солдат, уставившихся на него. Смотрел он спокойно и долго.
"Это глупо, - поступил ментальный импульс от Эйда. - Твой план смешон".
Грани пришли к такому выводу после оценки видений, показанных полководцем. В особенности последнего, подавления восстания Спартака. Они не сомневались в своей правоте.
"Противоречит здравому смыслу. Абсурдно. Нелепо. Нерационально. Ты не можешь казнить всех этих людей. Да в этой местности нет нужного количества деревьев, чтобы повесить даже четверть из них".
Велисарий с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. После приложения немалых усилий ему удалось преобразовать смех в просто дружескую улыбку.
И в результате, к своему огромному удивлению, отказавшиеся Подчиняться командованию солдаты из гарнизона Константинополя стали свидетелями того, как главнокомандующий армии, который, как они предполагали, пришел, чтобы им угрожать и проклинать их, весело им улыбался.
Они почти не обратили внимания на гримасы недовольства на лицах двух его телохранителей. Двое или трое даже с обидой посмотрели на Валентина, бормочущего себе под нос.
Расталкивая солдат, сгрудившихся вокруг полководца, вперед пробрался один из офицеров. За ним последовали еще четверо.
Велисарий мгновенно узнал их. Первым был Суникас, хилиарх, командующий константинопольскими войсками. Затем подошли трибуны, следующие сразу же за ним в воинской иерархии. Велисарий знал по имени только одного - Бораидеса.
Когда пятеро остановились у его коня, Велисарий просто посмотрел на них сверху вниз, вопросительно приподнял брови, но ничего не сказал.
- У нас тут возникла проблема, полководец, - утвердительно сказал Суникас. - Как ты видишь, люди...
- Определенно есть проблема! - воскликнул Велисарий. Его голос прозвучал поразительно громко, так, что все собравшиеся вокруг мгновенно замолчали. Обычно полководец говорил тихо и спокойно, поэтому солдаты забывали, как он когда-то специально тренировал голос, чтобы своим баритоном пронзать шум битвы.
Велисарий снова осмотрел собравшихся вокруг него людей. Однако на этот раз в его взгляде не было ничего ласкового, мягкого и милосердного. Но смотрел он внимательно и уверенно.
Полководец показал указательным пальцем на одного из солдат, стоявших внутри круга. Гектонтарха, молодого для такого звания. Здорового детину, крупнее среднего солдата, с бочкообразной грудью. Он также был достаточно симпатичным, хотя и с большим носом, и явно крепким малым. Но под внешностью мускулистого бойца Велисарий не упустил умного выражения карих глаз. И не упустил прямой взгляд.
- Как тебя зовут? - спросил полководец.
- Агафий.
Выражение лица гектонтарха было хмурым, смотрел он сурово, ответил резко, почти на грани неуважения. Но на полководца гораздо большее впечатление произвела готовность мужчины тут же назвать себя. Велисарий махнул рукой, этим жестом как бы включая весь лагерь.
- Ты командуешь этими людьми, - твердо сказал Велисарий. Констатировал факт. Примерно так, как человек утверждает, что солнце встает на востоке.
Агафий нахмурился.
- Ты командуешь этими людьми, - повторил Велисарий. - С сегодняшнего дня. С этой минуты.
Агафий нахмурился сильнее. На мгновение перевел взгляд на стоявших рядом с ним. Но затем к радости Велисария расправил широкие плечи и поднял голову. Прекратил хмуриться, гримасу недовольства сменила целеустремленность.
- Что ты на это скажешь? - спросил полководец.
Агафий колебался, но только долю секунды.
- Да, - пожал он плечами.
Велисарий ждал, уставившись на него. Мгновение спустя, с неохотой, Агафий добавил:
- Да, полководец.
Велисарий ждал, глядя на него. Агафий смотрел на него. На его лице промелькнуло удивление. Молодой гектонтарх выдохнул воздух и встал очень прямо.
- Я командую этими людьми, полководец. С сегодняшнего дня. С этой минуты.
Велисарий кивнул.
- И завтра тоже, - сказал он. Очень приятным тоном, словно говорил о хорошей погоде. - И, я надеюсь, еще много дней.
Уголком глаза Велисарий заметил, как Анастасий неодобрительно смотрит на него. Услышал, как Валентин что-то бормочет себе под нос. Слов было не разобрать, но мрачный тон звучал вполне определенно.
Полководец перевел взгляд на хилиарха и трибунов, стоявших У его стремени. Спокойное, мягкое выражение лица исчезло, он смотрел на них безжалостно.
- Ты освобождаешься от командования, Суникас, как и твои трибуны. В течение часа вы должны быть на пути назад в Константинополь. Можете забрать с собой личные вещи. И конечно своих слуг. Ничего больше.
Суникас аж подавился.
- Ты не можешь этого сделать! - закричал трибун Бораидес. - На каком основании?
Велисарий услышал, как Валентин тут же проворчал: "Совершенно правильно!", затем пошло невнятное бормотание, в котором Удавалось уловить всего несколько слов, например, "возмутительно" и "несправедливо". Анастасий в свою очередь только гневно смотрел на только что назначенного Агафия. Но как смотрел! Его гнев был подобен гневу Титана!
Гектонтарх тоже на него посмотрел. Тоже гневно, но гораздо скромнее. Просто как Геракл. Офицеры низшего звена из войск Константинополя стали собираться кругом вокруг Агафия. За несколько секунд трое других гектонтархов и возможно с десяток декархов уже стояли плечом к плечу, пытаясь соревноваться испепеляющими взглядами с двумя фракийскими катафрактами.