Во время короткого плавания Антонина и Ирина не сводили глаз друг с друга. Они стали близкими подругами - лучшими подругами - за три года совместной работы и борьбы против угрозы вторжения малва. Теперь каждая из них пойдет в пасть зверя своей дорогой. По всей вероятности, они больше никогда не увидятся. Антонина с трудом сдерживала слезы.
- Боже, как мне будет тебя не хватать, - прошептала она. - Как будет не хватать!
В тридцати ярдах от нее Ирина отвернулась. Но Антонина заметила, как что-то заблестело в глазах подруги. Как она знала. Ирина тоже старается не разрыдаться.
Антонина оторвала взгляд от подруги и посмотрела на Эона. Принц сидел на корме. Антонина видела, как его голова медленно поворачивается и он осматривает водную поверхность.
Она поняла, что Эон уже начал выполнять свое обещание оберегать Ирину от любой опасности.
Затем, увидев, с какой яростной надменностью Эон расправляет огромные плечи, она не могла не улыбнуться. От вида этих плеч ей стало спокойно.
У акул, конечно, плеч нет. Но если бы были, именно так огромные акулы встречали бы морских чудовищ.
Тунца. Кальмаров. Скатов.
Мясо.
* * *
К тому времени, как шлюпка с Ириной достигла цели, другие шлюпки также подтягивались к аксумскому кораблю от римских со своим собственным грузом.
На трех шлюпках стояли бочки с порохом. Две перевозили латунные трехдюймовые пушки, по одной на каждой шлюпке. А еще на двух плыли сирийские гренадеры с женами и детьми, которые сами вызвались сопроводить Ирину в Индию. Они будут обучать - если все пойдет хорошо - силы императрицы Шакунталы обращению с пороховым оружием.
Маленькие ручки Антонины крепко держались за палубное ограждение. Пока ее муж Велисарий был в Индии, он сделал все, что было в его силах, чтобы там началось восстание. А он не тот человек, который забывает или бросает тех, кого сам послал на подобное дело.
"Только не мой муж", - подумала она гордо. С чувством собственницы.
Она не знала будущего. Но Антонина не удивилась бы, узнав, Что в будущем человечества - любом из возможных - имя Велисария станут помнить за две вещи - если ни за что другое: военная гениальность и верность.
Она в последний раз посмотрела на маленькую фигурку своей лучшей подруги Ирины. Та уже находилась довольно далеко. Антонина отвернулась от палубного ограждения. Затем пошла, скорее Промаршировала на нос собственного корабля и уставилась на воду Средиземного моря.
Теперь она смотрела на юго-запад, на Александрию.
Она снова схватилась за палубное ограждение, причем еще крепче, чем раньше.
Антонина молча дала клятву. Если Ирина без проблем доберется до Индии, то она сама не окажется на мели. Если у восстания в Андхре возникнут преграды, то только не потому, что Антонина провалила свое задание.
Она возьмет Александрию и Египет и восстановит власть империи. Она наденет узду на эту огромную провинцию, воспользуется ее ресурсами и навыками проживающих там людей и превратит ее в оружейную мастерскую Рима для войны против малва Кроме всего прочего, оружейная мастерская будет использоваться для поддержания Шакунталы и восставших индусов. Многие орудия отправятся на юг. Пушки, ракеты, порох, а также мужчины и женщины, которые нужны, чтобы ими воспользоваться и обучить других.
На юг, в Аксумское царство. Затем через Эритрейское море в Махараштру. Каким-то образом, каким-то путем это оружие попадет в руки молодой императрицы, которую Велисарий освободил из плена.
Антонина сжала палубные ограждения, гневно глядя на пока невидимых людей, которые будут противостоять ее воле. Те же самые люди - по крайней мере тот же тип людей - которые всю жизнь насмехались над нею.
Если бы акула в этот момент увидела маленькую женщину на носу римского военного корабля, она бы узнала ее. Конечно, она не узнала бы тело пикантные формы Антонины даже отдаленно не напоминали рыбьи - и примитивный разум акулы не смог бы оценить интеллект женщины.
Но акула бы знала. О, да. Ее собственные инстинкты определили бы родственную душу.
Голодную. Жаждущую мяса.
Глава 23
Месопотамия.
Лето 531 года н. э.
По прибытии в Пероз-Шапур Велисарий объявил первый долгий привал с начала марша. Они вышли из Константинополя три месяца назад и еще ни разу по-настоящему не отдыхали. Армии предстояло стоять в Пероз-Шапуре семь дней. Всем солдатам дали увольнительные, чтобы насладиться городом, за исключением военной полиции. В ней оказались представители всех подразделений, и выступать в роли военных полицейских им предстояло по очереди.
После объявления прекрасной новости перед выстроенными рядами армии Велисарий как можно быстрее отправился в свой шатер. На это ушло десять минут - как раз столько времени, сколько войска радостно выкрикивали его имя. Вместо себя он оставил Маврикия, и именно Маврикию предстояло предупредить солдат - мрачно, жестко, так, что кровь могла застыть в жилах относительно судьбы тех, кто по каким-то причинам неправильно воспользуется гостеприимством персов.
Но армия не удивилась и не возмутилась грубыми словами Маврикия. Наоборот - даже на его краткий садистский монолог ответили приветствиями.
Хотя следует признать, им восхищались не в течение десяти минут. Улыбающиеся солдаты не сомневались: угрозы реальны и их мгновенно приведут в исполнение, если они в самом деле что-то отмочат. Просто в предупреждениях не было необходимости.
Солдаты пребывали в отличнейшем настроении. Как им и следовало.
Во-первых, впереди их ждала неделя, на протяжении которой не потребуется маршировать по пустыне. Вообще нигде не потребуется маршировать.
Во-вторых, эту неделю предстояло провести в большом и густо населенном городе. Не спать на земле. Персы уже организовали кровати. Ну, не совсем кровати, конечно, настилы, но тем не менее.
Наконец - о, радость! - перед ними открывалась восхитительная перспектива провести эти дни в большом и густо населенном городе не с пустыми карманами. У каждого солдата имелись деньги.
На самом деле больше денег, чем кто-либо из них когда-либо видел. Персидский император неведомо для себя и невольно проявил щедрость - после того как армия покинула его усадьбу, там осталось не более трех унций золота. А может, и не осталось. Более того, армия взяла большие трофеи у разгромленной армии малва. Поэтому небольшая армия Велисария чувствовала себя великолепно. Может, лучше, чем какая-либо армия в истории.
Они знали это - и персы в Пероз-Шапуре тоже знали это. В любом случае римские солдаты пользовались бы популярностью, Даже если бы пришли без единой монеты в кармане. Ведь Велисарий и его люди нанесли единственное серьезное поражение армии малва со времени вторжения ее в Персию. И если Куруш и его семьсот копьеносцев получили свою долю приветствий и славы, большая часть славы все-таки досталась римской армии.
Жители Пероз-Шапура только что были избавлены от перспективы в самом скором времени держать осаду, а люди, которые Избавили их от этой опасности, оказались еще и способны обеспечить большой приток наличности в город.
Да здравствуют герои-победители!
Когда римляне входили в Пероз-Шапур, на всех улицах стояли Приветствующие их персы. Многие из них пришли туда просто Поаплодировать. Другие - купцы, хозяева таверн, проститутки, ювелиры - руководствовались и другими мотивами. Простыми, совершенно понятными мотивами, которые устраивали простых римских солдат, не ищущих сложностей.
Поэтому, отправляясь в шатер, Велисарий не беспокоился. Он не ожидал никаких неприятностей во время остановки армии в Пероз-Шапуре. А полководцу требовалось время для себя, когда его никто не отвлекает.
Он хотел подумать. И рассмотреть возможность.
* * *
В середине третьего дня к нему в шатер пришел Баресманас.
- Почему ты не остановился в городе? - спросил перс после того, как его пригласили зайти.
Шахрадар внимательно осмотрел аскетическое жилье. Во время кампании Велисарий никогда не держал у себя ничего лишнего. Если не считать амфору с вином и прохладный ветерок, который проникал внутрь сквозь не занавешенный вход, по шатру полководца никто бы не сказал, что его владелец наслаждается хорошо заслуженным отдыхом.