Шестое. Толпа жителей Александрии, которые всегда готовы взорваться при малейшей провокации, уже прямо сейчас начинает сильно бурлить. Теперь в любой момент сумасшествие может выплеснуться на улицы. Что...
Седьмое. Является неизбежной судьбой спятивших женщин.
Восьмое. Которые, они повторяют, полностью спятили. Само воплощение безумия. Полностью выжили из ума. Лишены всего разума. Настоящие сумасшедшие...
Антонине этого хватило.
- Арестуйте их, - сказала она. Спокойно. Как леди. - Всех. Легко взмахнула рукой.
- Пока посадите их в трюме одного из кораблей для перевозки зерна. Потом решим, что с ними делать дальше.
Пока Ашот с катафрактами выполняли приказ, Антонина не обращала внимания на яростные вопли разгневанных известных в городе лиц, когда их вязали по рукам и ногам и тащили лицами вниз из дворца. Ей требовалось заниматься другими проблемами.
Некоторые из этих проблем были простыми и незапутанными.
Представители очень большой еврейской общины города спросили о том, что их ждет. Каково наиболее вероятное развитие событий. Антонина заверила их, что никто не собирается ущемлять евреев как в гражданских правах, так и в отправлении ими религиозных ритуалов, если они примут ее власть. Через пять минут представителей еврейской общины вывели из зала приемов. Когда они выходили, Антонина услышала, как один шепнул другому:
- В таком случае пусть эти проклятые христиане передерутся Друг с другом. Не наше это дело.
"Отлично".
Следующая проблема.
Представители мощных гильдий города потребовали, чтобы им сообщили отношение империи к их древним прерогативам.
Сложно, но можно.
Антонина заверила их, что ни она сама, ни император Фотий, ни императрица-регентша не собираются ущемлять законные интересы гильдий, более того, не имеют никакого желания влезать в дела гильдий. Просто хотят обратиться к гильдий кораблестроителей и гильдии металлообработчиков. Их обеспечат большим количеством работы. О, да, будет еще работа для ткачей. Потребуются паруса для новых судов, которые будут строиться. И, несомненно, кое-какие деньги из императорской казны передадут и гильдии стекольщиков. Императрица-регентша, как всем известно, очень любит изделия из стекла.
Конечно, повезет и изготовителям папирусов. Увеличение числа чиновников на службе у империи, естественно, увеличит запросы на бумагу. Что касается ювелиров, то вскоре ожидается большой прилив трофеев от малва, пораженных и униженных, и все солдаты - а солдат будет много, очень-очень много, которые прибудут для усиления египетского гарнизона, естественно, захотят обменять свои громоздкие трофеи на что-то одновременно не занимающее много места и ценное. И - о счастливое совпадение - в этом обмене ювелирные украшения займут одно из первых мест, в особенности производимые в Александрии, городе, который славится на всю империю - о счастливое совпадение - непревзойденным мастерством золотых дел мастеров. Да и по серебру тут работают неплохо.
Что касается поставщиков зерна, ну, солдаты - ребята здоровые. Им нужно много есть. Поэтому...
Через два часа представители городских коммерческих и мануфактурных гильдий весело покинули дворец. У них сладко кружились головы от мысли о вновь найденном богатстве.
* * *
Конечно, другие проблемы были очень сложными. Но по крайней мере, решая их, Антонине не требовалось помногу часов сидеть на троне. С этими проблемами можно было справиться только на улице.
Гермоген вошел в зал для приемов как раз тогда, когда выходил последний представитель гильдий. Он прямо направился к трону Антонины, склонился к ней и прошептал:
- Начинается. Павел только что закончил проповедь в церкви Святого Михаила, призывая праведных горожан отвергнуть вавилонскую блудницу.
- Которую? - спросила Антонина. - Меня? Или Феодору?
Гермоген пожал плечами.
- Судя по отчетам наших шпионов, патриарх не уточнял. Вернее, бывший патриарх.
Антонина покачала головой.
- Он все еще патриарх, Гермоген. Фактически, если и без титула. Пусть Феодосии и объявлен патриархом, но это ничего не значит, пока мы не посадили его в церкви Святого Михаила и он не сел там прочно.
Она бросила взгляд на человека, о котором шла речь. Феодосии стоял в двадцати футах от них и совещался с двумя дьяконами, которые выступали в качестве его помощников. Зенон, командующий рыцарями-госпитальерами, стоял рядом с ним вместе с двумя своими подчиненными.
Антонина с удовольствием отметила, что Феодосии не кажется ни слишком возбужденным, ни испуганным.
"Я ничего не знаю о его теологических представлениях, но у этого человека хорошие нервы. Они ему понадобятся".
Она опять повернулась к Гермогену.
- А что там с Амброзом? Гермоген нахмурился.
- Ублюдок засел в армейском лагере в Никополисе. Со всеми своими войсками.
Ашот и Евфроний прибыли как раз вовремя, чтобы услышать последние слова.
- В настоящий момент можно сделать только одно, - сказал Ашот. - Он полководец в армии и на него распространяются суровые правила империи относительно неподчинения. В то время как патриарх может читать проповеди и заявлять впоследствии, что просто молился вместе с прихожанами, - армянский катафракт фыркнул. - Не его вина, если его неправильно поняли, когда он поносил вавилонскую блудницу. Он просто предупреждал паству насчет греха. Он определенно не хотел, чтобы огромная толпа брала штурмом представительницу императрицы. Он шокирован и огорчен, узнав, что несчастную женщину разорвали на части.
К этому времени Феодосии и Зенон уже присоединились к небольшому кругу, собравшемуся вокруг Антонины.
- Такое случалось и раньше, - заметил рыцарь-госпитальер. - Префекта Петрония толпа закидала камнями во время правления Августа, а одного из Птолемеев вытащили на улицу и убили. Если не ошибаюсь, это был Александр П. Антонина поджала губы.
- Ашот, как ты считаешь: сколько времени Амброз будет оставаться в стороне?
Командующий фракийскими катафрактами неопределенно пожал плечами.
- По большей части зависит от войск. У Амброза только три варианта выбора. - Он загнул большой палец. - Во-первых, принять свою отставку.
- Нет шансов, - вставил Гермоген. - Я знаю этого человека. Ситтас еще был вежлив, когда назвал его вонючим ублюдком. Он очень амбициозен.
Ашот кивнул.
- В таком случае этот вариант исключаем. Остаются два. - Он загнул еще один палец. - Неподчинение. Но...
Гермоген начал качать головой.
- ...это будет сумасшествием, - продолжал Ашот. - Все его солдаты знают, какое наказание за неподчинение предусмотрено в римской армии. Риск не имеет смысла, если только... - он загнул третий палец. - Еще один вариант. Амброз объявит себя новым императором. Его солдаты поддерживают его, начинают гражданскую войну и надеются насладиться преимуществами, если победят.
Гермоген усиленно закивал.
- Он прав. Патриарх может играть в игры с уличным насилием. Полководец не может. Для него это все или ничего.
Антонина переводила взгляд с одного офицера на другого.
- Вы так и не сказали мне, сколько у меня есть времени до того, как он решит.
- По меньшей мере день, - тут же ответил Ашот. - Ему необходима поддержка солдат. В любом случае большинства. А это потребует времени.
- Речей, - уточнил Гермоген. - Обращений к собравшимся войскам. Переговоров с командным составом. Нужно всем дать обещания.
- Несомненно, он пообещает огромную аннону, если сядет на трон, - тут же добавил Ашот. Все офицеры кивнули с мрачными лицами. Аннона - это премия, которую римские императоры традиционно раздавали своим войскам после того, как занимали трон. Во время хаотичных гражданских войн три столетия назад, когда в Риме одновременно бывало по два или три императора, лишь некоторым из которых удавалось прожить больше года или двух, претенденты на трон боролись за преданность армий, обещая абсурдные блага.