Она посмотрела на Ашота и Гермогена. Двое офицеров отвернулись.
- Вы знаете! - рявкнула она. - Эти люди научены делать одно и только одно. Убивать людей. Вы в самом деле хотите, чтобы град стрел катафрактов был выпущен в толпу? Это не восстание "Ника", черт побери! Тогда мы имели дело против кшатриев малва и тысяч профессиональных головорезов, вооруженных до зубов. Здесь...
Она выдохнула воздух.
- Боже! Половина толпы придет только из-за царящего в воздухе возбуждения и любопытства, а не по каким-то другим причинам. Среди них будет много женщин и детей. Вы, может, и сумасшедшие, но я - нет. Феодора послала меня сюда, чтобы стабилизировать императорскую власть в Египте. Остановить гражданскую войну, а не начать.
Теперь Ашот и Гермоген выглядели униженно. Но Антонина безжалостно продолжала:
- И я намерена выполнить поставленные передо мной задачи. Я абсолютно уверена, что рыцари-госпитальеры в состоянии справиться с ситуацией. Я просто хочу, чтобы вы были там - на заднем плане, но в полном вооружении, доспехах, при оружии - и просто добавили к блюду немного специй. Чтобы толпа знала - после того, как приспешников Павла разобьют - что дело могло бы повернуться гораздо хуже.
Она рассмеялась, очень холодно.
- Вы можете смеяться над этими посохами, но мой муж не смеется. И, я думаю, к концу дня вы тоже не будете хмыкать при их упоминании.
Она выпрямилась, стараясь выглядеть как можно выше. Но высокой она быть не могла, хотя и старалась выглядеть внушительно.
- Вы получили приказ. Выполняйте.
Гермоген и Ашот ушли, очень поспешно. Если бы за ними наблюдал неблагосклонно настроенный зритель, он сказал бы, что они поспешно скрылись. Мгновение спустя за ними последовал Зенон. Однако значительно медленнее. Шагал он очень гордо.
Евфроний тоже собрался уйти. Но сделав три шага, остановился. Он колебался, затем повернулся.
- Да? - спросила Антонина.
Сириец откашлялся.
- Мои гренадеры тоже не натренированы ни на что, кроме... убийства людей. А гранаты приносят еще больший урон, чем стрелы. И одновременно большему количеству людей. Я не понимаю, как ты ожидаешь от меня...
Антонина рассмеялась.
- Евфроний! Расслабься!
Она подошла к нему, успокаивающе улыбнулась и положила руку ему на плечо.
- Во-первых, тебе не придется иметь дело с толпой. Ты будешь иметь дело с бандами. В той своре не найдется ни одного невинного наблюдателя, поверь мне. Это будут головорезы, обычно болтающиеся у ипподрома, желающие крови евреев. Это воры, насильники, убийцы - никто больше.
Следующие слова прозвучали почти как рычание.
- Убей столько, сколько сможешь, Евфроний. Чем больше, тем лучше. А затем пусть Трифиодорос и его пехотинцы повесят тех пленников, которых вы возьмете. На месте. Никакой жалости. Никакой. Если вы покроете окраины квартала Дельта кишками, кровью, Мозгами и трупами, вы сделаете меня очень счастливой женщиной.
Евфроний вздохнул с облегчением.
- О! - сказал он. Затем добавил с дикой улыбкой: - Вот это Мы можем сделать. Нет проблем.
Теперь он тоже поспешил из комнаты. Антонина осталась с Феодосией.
Мгновение они с новым патриархом просто смотрели друг на Друга. Во время предшествовавшей дискуссии Феодосии ничего не сказал. Но его беспокойство было для Антонины очевидным. Теперь беспокойство ушло. Но она была не уверена, какая эмоция его заменила. Феодосии очень странно на нее смотрел.
- Тебя что-то беспокоит, патриарх?
- Совсем нет, - ответил Феодосии и покачал головой. - Я просто... как бы мне объяснить? - Он улыбнулся. - Наверное, можно сказать, что я думал о божественной иронии. Это аспект Высшей Сущности, который большинство теологов просто упускают из вида по моему опыту.
Антонина нахмурилась.
- Боюсь, я не...
- Когда фанатик Павел называет тебя вавилонской блудницей он демонстрирует свою необразованность. На самом деле свою глупость. Суть Христа в его милосердии, Антонина. И кто в этом хаосе, называемом Александрией, может найти милосердие - кроме женщины, которая понимает разницу между грехом и пороком?
Антонина все еще хмурилась. Феодосии вздохнул.
- Я не очень хорошо объясняю свою мысль. Давай я просто скажу: я очень рад, что ты здесь, ты, а не кто-то другой. Кто-то, полный лицемерия, самодовольства и уверенности в своей правоте.
Она перестала хмуриться, вместо этого на лице появилась несколько грустная улыбка.
- Наверное, я переняла у своего мужа несколько искривленный взгляд на вещи. Хитроватый и искривленный.
- Хитроватый? Возможно. - Патриарх повернулся, собираясь уйти. - Но я напомню тебе, Антонина, что виноградная лоза совсем не прямая. Она изгибается и переплетается. Тем не менее она дает самый ценный в мире фрукт.
* * *
Оставшись совсем одна, Антонина медленно вернулась к трону и села. Ей долго не удастся насладиться отдыхом, потому что она собиралась встать вместе с катафрактами, которые будут прикрывать спины рыцарей-госпитальеров. Через несколько минут ей придется надеть собственные доспехи. И весь день в них ходить, под горячим египетским солнцем. Она сморщилась, думая о том, как будет жарко и неприятно телу под доспехами. Но ей требовалась эта минута в одиночестве. Вспомнить хитроватую улыбку мужа, его извилистый разум - и прямую душу. Вспомнить находящегося далеко мужа.
- Береги себя, - прошептала она. - О, пожалуйста, береги себя.
Глава 32
Евфрат.
Осень 531 года н. э.
- Это смехотворно! - рявкнул Велисарий. - Это не "безопасно", это абсурдно!
- Мы поклялись, полководец, - торжественно сказал Анастасий.
- Самому персидскому императору, - добавил Валентин, пытаясь (но ему это не очень удавалось) выглядеть должным образом - печально и мрачно.
Велисарий гневно смотрел на них обоих. Затем перевел гневный взор на врага, находящегося на некотором удалении.
Вообще-то на довольно значительном расстоянии. Велисарий вместе с Анастасием и Валентином стояли на вершине искусственной горы из камней, которые кушаны вытащили из Нехар Малки.
Сирийские пехотинцы, защищающие эту самодельную гору, соорудили обзорную площадку, с которой Велисарий следил за разворачивающимся сражением. Они также проложили узкую, изгибающуюся дорогу, на самом деле скорее тропинку, которая вела к вершине с защищенной северной стороны груды камней.
Велисарий не мог придраться к месту. Точка обзора оказалась отличной. Даже без телескопа высота горы давала возможность прекрасно рассмотреть расположение врага на южной стороне Евфрата и Нехар Малки. Телескоп позволял увидеть даже небольшие детали построения врага.
Но...
- Черт побери, - проворчал он. - Я слишком далеко. К тому времени, как курьер доберется сюда, а потом вернется назад - ведь вверх на гору на коне не въедешь - я с таким же успехом могу делать заказ на вчерашний завтрак.
"Здесь ты в безопасности", - настаивал Эйд.
До того как Велисарий успел ответить, одна из ракет малва, которую выпустили на римские войска, защищающие дамбу внизу, сильно отклонилась от первоначального курса. На мгновение показалось, что ракета направляется прямо на гору камней. По крайней мере пролетит достаточно близко. Валентин с Анастасием кинулись к небольшой стене, окружающей площадку, чтобы за ней укрыться.
Велисарий аж замурлыкал от удовольствия, но стоял прямо - так прямо, как только возможно.
"Ложись! Ложись!" - ментально кричал Эйд.
"Ты же говорил, что я тут в безопасности", - саркастически напомнил Велисарий.
И на самом деле он был тут в безопасности. С типичной непредсказуемостью ракета внезапно отклонилась на восток. Несколько секунд спустя она взорвалась, не принеся ущерба, над центром Нехар Малки.