Ненависть может стать той чёрной доминантой, которая подавит деятельность других отделов коры, фиксируя внимание человека лишь на негативных образах. Так и приходят к ПТСР. А потому нужно каким-то образом и боевую задачу выполнить, и ненавистью не заразиться.
Вопрос о двух подходах к пути воина можно проиллюстрировать двумя примерами. Первый пример — берсерки, «спецназ» викингов, которые, по преданию, входили в боевой транс с помощью психоактивных веществ. Во время боя они находились в состоянии ярости, но вне войны могли считаться отщепенцами, ведь и в обычной гражданской жизни продолжали идти путём конфликта. Противоположный пример — святой благоверный князь Александр Невский, который во время войны был непревзойдённым воином, а во время мира — мудрым и рассудительным правителем.
Эти два образа сравниваются в статье «Три силы: Цель жизни и развязавшееся стремление к игре (казино, гонки, игра по жизни)»[78]. В этой статье ставится вопрос об инстинктах — как к ним относиться — а также вопрос о силе гнева (как относиться человеку к силе гнева?). Не пересказывая всего содержания статьи, здесь стоит отметить, что ответы на эти вопросы лежат не на уровне горизонтали. Ответы можно найти, двигаясь по вертикали — к преображению.
Академик Ухтомский считает, что «природа наша возделываема», а потому человек вовсе не обязан стукаться в действие инстинкта, как в роковую стену. То, что даётся природой, является фундаментом, и эти фундаменты заменяются «по мере роста всё новых и новых условных связей И. П. Павлова [то есть по мере развития второй сигнальной системы, о которой писал И. П. Павлов]». В этом смысле инстинкты не являются чем-то раз и навсегда заданным, их можно рассматривать как фонд человека. «Важная и радостная мысль в учении дорогого И. П. Павлова заключается в том, что работа рефлекторного аппарата не есть топтание на месте, но постоянное преобразование с устремлением во времени вперёд».
Работа высшей центральной нервной системы поднимается в своих достижениях не на основе унаследованных рефлексов и инстинктов, а на основе борьбы доминант с тем поведением, которое было унаследовано и стало привычным. В случае этого преобразования определять поведение будут не инстинкты, а те надстройки, которые станут возникать над инстинктами при столкновении с доминантами (в статье говорится, что сила гнева исцеляется любовью; человек сохраняет огненное напряжение и активность, но при этом не дрожит от ненависти к людям). И эти надстройки станут достижениями человека, они и будут влиять на его дальнейшее поведение. Такие надстройки человек формирует с помощью смысловой вертикали, с помощь веры[79].
(Так, по мнению некоторых авторов, «мужество надстраивается над биологической витальностью, связывая и оформляя её убеждениями, верой, принципами». Под витальностью в данном случае понимается сила человеческой жизни, она неразрывно связана с отношением к смыслам. Эта сила жизни настолько укоренена и активна, насколько присутствует в жизни человека связь со смыслами. И потому мужество неотделимо от целостности человека, от его языка и от способности к творчеству, от его духовной жизни и от его главного интереса. Если в человеке живёт вера в его причастность силе Бытия, то у него появляется фундамент для мужества. Мужество и вера остаются с человеком даже тогда, когда «перестают действовать внешние гарантии»[80].
Иллюстрируя тему формирования надстройки над инстинктами, можно привести размышление о родах, сообщённое автору одной женщиной в переписке. Она писала, что «в родах, если установка на страдания, то это одна картина (потеря контроля, хаос, стереотипные крики, гримасы и т. д.). Если есть установка на любовь, то картина совсем другая: тогда думаешь именно о ребёнке, как ему не навредить, как совершается божественное чудо рождения человека»).
В отношении критики веры, когда говорят, что «религия — дурман для народа», Ухтомский отвечает следующее. Он говорит, что продолговатый мозг тормозит мозг спинной, а головной мозг является тормозителем продолговатого.
«Отказываться ли от милого пресмыкания в болоте с уютными лужами и вкусными самками в жирной и славной болотной грязи ради далёких и проблематических предвосхищений будущего, с которым я, быть может, так-таки и не встречусь?»
Красота и религия пусть будут тормозителями импульсивного пресмыкания, ориентации на обыденные интересы, в том числе полового аппарата и выделительных органов. Красота и религия «снимают с очереди ближайшее и наличное ради далёкого и предстоящего! Дурманят и затормаживают свиное в человеке, чтобы помочь в нём человеческому!»
78
Прокопий (Пащенко), иером. Три силы: цель жизни и развязавшееся стремление к игре (казино, гонки, игра по жизни). В оцифрованном виде документ доступен здесь: http://solovkimonastyr.ru/abba-page/solovki_page/1939/.
79
О том, как через реализацию связи со Христом появляется надстройка, которая позволяет обрести опору и равновесие, см.: Прокопий (Пащенко), иером. Остаться человеком. Ч. 4.1. Офисы, мегаполисы и лагеря: доминанта жизни и точка опоры. Глава «Связь с Христом и точка опоры». Прокопий (Пащенко), иером. Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты. Ч. 3. Вера (идеалы) и преодоление травматического опыта. Главы «Связь с Христом» и «Связь с Христом, дополнительный афферентный комплекс и акцептор действия».
80
Кричевец А. Н., Солодушкина М. В. Мужество быть. Жизнестойкость и вера // Консультативная психология и психотерапия. 2014. Т. 22. № 5. С. 103–117.