Работу, конечно, делал честно, аккуратно, не хвалюсь, бывало, сделаешь — сам удивишься. Завод ленинградский меня к этому приучил. Заказчиков — хоть отбавляй.
К концу года в храм стало приходить уже человек восемьдесят-девяносто, в основном пожилые, а по второму году и молодёжь пошла.
Первое время в селе ко мне относились плохо, идешь по улице, мальчишки кричат: «Идёт поп — бритый лоб», — а часто просто бранными словами ругали.
Молодёжь задирала, смеялись. Придут в церковь, хохочут, мешают службе. Я вежливо их прошу, уйдут, ругаясь. Решили, что я безответный. За год жизни в селе избили меня очень сильно молодые ребята, шёл я вечером, вот и напали. Они бьют, я только прошу — не надо, а им смех бить попа.
Очень трудно было. Без Нины беспрерывно скучал, но наконец приехала. Рад был очень, а она сперва приуныла, не представляла своей жизни в деревне со священником. У Нины диплом инженера, устроилась мастером на большой молочный завод в нашем селе. Взяли охотно, хотя и придирались потом, что жена попа знающая, работящая, она во всём показывала пример.
Однажды шли мы с Ниной вечером, напали на нас четверо подвыпивших ребят, меня трое бить начали, а четвёртый пристал к Нине. Я прошу их оставить, Нина кричит: «Спасите», — а ребята бьют меня, а там жену на землю валят. Двое каких-то ребят в сторонке стоят.
Эх! Думаю, о. Платон! Ты же разведчиком был, в специальной школе учился разным приёмам, да и силушкой тебя Бог не обидел. Развернулся вовсю. Простите за слова фронтовые, не священнику их говорить, но «дал я им прикурить». Кого через голову, кого в солнечное сплетение, а третьего ребром ладони по шее, а потом бросился к тому, который на Нину напал. Разъярился до предела, избил четвёртого парня и в кусты кинул. Нина стоит, понять ничего не может. Двое ребят, что в стороне стояли, бросились было своим помогать, но когда я одному наподдал, убежали. Собрал я побитых ребят, да здорово ещё им дал. Главное, всё неожиданно для них получилось, не ждали отпора, думали — тюфяк поп, безответный. Собрал и решил проучить. Стыдно теперь вспомнить, но заставил их метров пятьдесят ползти на карачках. Ползли, пытались сопротивляться, я им ещё выдал. Нинка моя хохочет: «Не знала, что ты, Платон, такой! Не знала!» Злой я тогда очень был.
После этого случая относиться ко мне стали лучше, а ребята, которых я побил, как-то подошли ко мне и сказали: «Мы, тов. Платон, не знали, что Вы спортсмен, а думали, что только некультурный поп». Одного парня я года через два венчал, а у другого дочь крестил.
Понимаю! Осудите Вы меня за эту драку, не иерею это делать, но выхода не было. Если бы один шёл, а то с женой. Потом ездил, владыке рассказывал, он очень смеялся и сказал: «В данном случае правильно поступил, а вообще силушку не применяй. Господь простит!»
Несколько лет в селе прожили. В 1955 году девятого мая отмечали десятилетие Победы над Германией. Председатель колхоза и председатель сельсовета были старые солдаты. Объявили — будет торжественное собрание в клубе. Приглашаются все бывшие фронтовики и обязательно с орденами.
Нина говорит мне: «Ты, Платон, обязательно пойди».
Оделся я в гражданское платье, надел свои ордена и медали, а их у меня много: три ордена Славы всех степеней, ещё когда солдатом был, получил, четыре Красной Звезды, орден Ленина, Боевого Красного Знамени, три медали «За отвагу», две «За храбрость» и медных полный набор.
Прихожу в клуб, здороваюсь с председателем колхоза, узнал меня с трудом, смотрит удивлённо и спрашивает: «Ордена-то у Вас откуда?»
Отвечаю: «Как откуда? На войне награждён». Куда меня сажать, растерялся. Орденоносцы в президиуме сидят, а у меня орденов больше, чем у других, но я поп. Потом с кем-то посоветовался и говорит: «Товарищ Платонов! Прошу в президиум», — и посадил меня во втором ряду. Надо сказать, меня многие называли товарищ Платонов, принимая имя «о. Платон» за фамилию.
Стали фронтовики выступать с воспоминаниями, я подумал, подумал и тоже выступил. Конечно, понимал, что всё это может кончиться для меня большими неприятностями у уполномоченного по делам церкви и у епархиального начальства, но хотелось мне народу показать, что верующие и священники не тёмные и глупые люди, а действительно верят в Бога, идут к Нему, преодолевая всё и не преследуя каких-то корыстных целей.