Опять над полем КуликовымВзошла и расточилась мгла,И, словно облаком суровым,Грядущий день заволокла.
За тишиною непробудной,За разливающейся мглойНе слышно грома битвы чудной,Не видно молньи боевой.
Но узнаю тебя, началоВысоких и мятежных дней!Над вражьим станом, как бывало,И плеск и трубы лебедей.
Не может сердце жить покоем,Недаром тучи собрались.Доспех тяжёл, как перед боем.Теперь твой час настал. — Молись!
1908
Анна Ахматова
Не с теми я, кто бросил землю…
Не с теми я, кто бросил землюНа растерзание врагам.Их грубой лести я не внемлю,Им песен я своих не дам.
Но вечно жалок мне изгнанник,Как заключённый, как больной.Темна твоя дорога, странник,Полынью пахнет хлеб чужой.
А здесь, в глухом чаду пожараОстаток юности губя,Мы ни единого удараНе отклонили от себя.
И знаем, что в оценке позднейОправдан будет каждый час…Но в мире нет людей бесслёзней,Надменнее и проще нас.
Мужество
Мы знаем, что ныне лежит на весахИ что совершается ныне.Час мужества пробил на наших часах,И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мёртвыми лечь,Не горько остаться без крова,И мы сохраним тебя, русская речь,Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесём,И внукам дадим, и от плена спасёмНавеки.
Константин Симонов
Жди меня, и я вернусь
Жди меня, и я вернусь.Только очень жди,Жди, когда наводят грустьЖёлтые дожди,Жди, когда снега метут,Жди, когда жара,Жди, когда других не ждут,Позабыв вчера.Жди, когда из дальних местПисем не придёт,Жди, когда уж надоестВсем, кто вместе ждёт.
Жди меня, и я вернусь,Не желай добраВсем, кто знает наизусть,Что забыть пора.Пусть поверят сын и матьВ то, что нет меня,Пусть друзья устанут ждать,Сядут у огня,Выпьют горькое виноНа помин души…Жди. И с ними заодноВыпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,Всем смертям назло.Кто не ждал меня, тот пустьСкажет: — Повезло.Не понять, не ждавшим им,Как среди огняОжиданием своимТы спасла меня.Как я выжил, будем знатьТолько мы с тобой, —Просто ты умела ждать,Как никто другой.
В результате столкновения с травматическим переживанием человек иногда словно «застревает» в одном и том же дне. В этом «повторяющемся дне» Эрик Ломакс пробыл тридцать лет. Эрик был военнослужащим, попавшим в плен к японцам во время Второй мировой войны. Японцы нашли у него зарисовку железной дороги, считавшейся секретной, и посчитали, что Эрик является частью агентурной сети. Их подозрения были подогреты тем, что у военнопленных было обнаружено радио, по которому они тайком узнавали последние новости с фронта. Тот факт, что радио было настроено лишь на приём данных, но никак не на передачу, японцев ни в чём не убедил. Они начали пытать Эрика, поставив перед собой задачу получить от него информации о шпионской деятельности, которую он не вёл.
После освобождения из плена Эрик вернулся на родину. Его мучили кошмары, но он отказывался воспринимать их как серьёзную угрозу и пытался делать вид, что прошлого не было и в помине. Тем не менее семена, посеянные его мучителями, всё же проросли. Семейная жизнь Эрика была отравлена этими всходами. «Во время ссор, — писал Эрик, — я оказывал сопротивление с поистине безграничным упрямством, словно по поводу и без повода мстил и кэмпэйтаю, и всем тем охранникам… Я продолжал сражаться, когда кругом уже давно царил мир».
Подробнее см.: Прокопий (Пащенко), иером. Преодоление травматического опыта: христианские и психологические аспекты. Ч. 2.1. Травматический опыт как некогда пережитая, воспроизводимая, изменяемая и преодолеваемая доминанта. В оцифрованном виде документ доступен здесь: https://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/2077/.