Важные подробности приведённых историй состоят помимо прочего в рефлексии, в анализе авторами своих внутренних содержаний. Практически каждый из описанных в конкретной истории путей мог привести к образованию патологической доминанты, наподобие той, которая штурмовала сознание упомянутого выше Эрика Ломакса. Почему патологические доминанты не образовывались, а если и зарождались, то переинтегрировались и преодолевались доминантами бодрыми? Ответ на этот вопрос является, если сказать о книге языком данного текста, одним из главных посылов книги.
Есть версия, согласно которой отец Арсений является собирательным образом, а не реально жившим человеком. Если бы оно действительно было так и отец Арсений был придуманным персонажем, то практическая ценность изложенного материала упала бы в разы. Ведь тогда бы получалось, что описанные подходы по преодолению травматического опыта не прошли реальной апробации, а были вызваны к существованию лишь чьим-то воображением.
Версия о призрачности отца Арсения снимается в предисловии, написанном протоиереем Владимиром Воробьёвым, ректором Православного университета во имя святителя Тихона, Патриарха Московского (священником уважаемым, признанным и не бросающим слов на ветер). И отец Арсений был реален, и реальны были его чада, и, следовательно, реален был их опыт преодоления травматической доминанты (или, в несколько иной формулировке, опыт такого выстраивания ритма и уклада жизни, при которых травматическая доминанта не может созреть, раскачаться, разогнаться и начать поглощать ментальное пространство человека).
Многочисленные примеры сопротивления разлагающему воздействию травматических обстоятельств приводятся в лекциях цикла «Остаться человеком: Опыты, мегаполисы, концлагеря»[51]. В третьей и четвёртой частях лекций разбирается тема выживания, которая включает в себя и понятие психологического выживания. Указанное понятие означает, что человек выживает именно в качестве личности, а не просто в качестве биологического объекта.
То есть человек, который выжил в обстоятельствах, несущих в себе «травматический заряд», не просто выходит из этих обстоятельств телом, но и сохраняет свою идентичность (на практике во многих случаях можно говорить, что именно в огне травматического смерча человек обретает, выковывает свою идентичность, поднимаясь над собой прежним, инертным). Мало выжить в войне, важно, чтобы война закончилась для человека в его сознании (вспомним пример Эрика Ломакса, для которого война не заканчивалась тридцать лет после её фактического, на уровне политических решений и военных операций, окончания).
Беседы 22–25 третьей части цикла и беседы, начиная с 24-й, четвёртой части цикла (предполагается, что лекции будут продолжены) пронизаны темой Искры Жизни. Свет Искры Жизни противостоит процессу деформации личности и превращения личности в Живой Труп в условиях стресса и «жёсткого излучения» травматического опыта. Одним из аспектов превращения в Живой Труп является тотальный захват личности апатией, которая сковывает все исходища души, в результате чего человек превращается в машину, в шаркающий ногами механизм, автоматически реагирующий на импульсы, поступающие извне.
Тема противостояния превращению в Живой Труп была отражена в частях 4.1 и 4.2 статьи с одноимённым названием (отдельное название части 4.1 — «Доминанта жизни и точка опоры»[52], части 4.2 — «Мы человеческого рода…»[53]). В части 4.1 Искра Жизни была представлена с позиций учения о доминанте как доминанта жизни.
В текстах было показано, что процесс разложения личности, наблюдаемый в концентрационных лагерях, может протекать по сходному руслу и в условиях относительно мирной жизни. Принципы разложения личности под воздействием жёсткого травматического опыта и в лагере, и в городе (насилие в семье, например), иными словами, при различных внешних условиях, сходны, если не сказать большего (общи?). И потому так важно понимать принципы, на основании которых человек может противостоять мертвящему яду проникающей внутрь апатии.