Четвёртый эпизод. С Евгения был снят штраф, и он стал полноценным красноармейцем. Попав в миномётную роту, он «был очень доволен царившей здесь атмосферой, этим необыкновенным теплом сплочённости и доброжелательности». Затем он был переведён в другое подразделение, в задачу которого входили сбор с поля боя, опись и складирование трофейного оружия.
Орудия советских войск били по немцам, и те пытались огрызаться, но их ответный огонь становился всё слабее. И стоя в рядах приготовившихся к рывку войск, Евгений вспомнил другой обстрел и другое скопление войск. Тогда, в 1941 году, «стреляли в основном немцы, и снаряды, — писал Евгений, — то и дело рвались в сгрудившейся массе наших войск. И дико, пронзительно, на высоких тонах, ржали лошади, словно чувствуя беду. И на сердце была тьма. А сейчас, хотя мы были в огне и свистели осколки, сердце было полно света и надежд, и душевный подъём рассеивал всякий страх».
Последние слова о наполнении сердца светом и надеждой, о подъёме, рассеивающем страх, можно считать также составными частями и той доминанты, которая была описана в книге «Мученики ленинградской блокады».
Деперсонализация и дереализация. Скука[67]
Идея эмоциональной мёртвости характерна для описания состояний, которые могут быть обозначены такими терминами, как деперсонализация[68] и дереализация[69]. Не вдаваясь на данный момент в разбор различных нюансов, связанных с этими двумя состояниями (которые, как правило, сопровождаются депрессией), можно отметить следующее. Эти состояния могут возникать в тех случаях, когда деятельность человека вступает в конфликт с глубинными основами личности и фундаментальными законами, на основании которых развивается мироздание (созидательная жизнь личности может быть блокирована и в результате сильного стресса).
Кто-то может не согласиться с мыслью, что столь мучительные состояния могут иметь в основе своего происхождения духовные, этические причины. Кто-то может сказать, что духовные причины здесь ни при чём, что в случае деперсонализации и дереализации речь идёт о психических расстройствах. Но что такое психические расстройства и как именно они возникают? На этот вопрос люди, отрицающие влияние духовных причин, могут ли ответить? А если не могут, то на каком основании они утверждают своё отрицание?
Чтобы показать возможность появлений этих двух мучительных состояний в связи с духовными или, выражаясь по-иному, психологическими предпосылками, будут приведены некоторые мысли из научной литературы.
Так, психиатр Бруно Беттельхейм в своей книге «Просвещённое сердце» описывал процесс стирания индивидуальности человека в условиях концентрационных лагерей и тоталитарной системы. Человек терял себя, если утрачивал мужество признаться себе в своей неправоте, если начинал оправдывать зло, совершаемое им, если в своих поступках начинал ориентироваться на внешний источник (мнение диктатора), а не на голос своей совести. Бруно Б. писал, что «конечная цель тоталитарной системы — деперсонализация». В результате реализации процессов, направленных на «стирание» индивидуальности, тоталитарное общество наполнялось массой «накормленных, обутых, одетых, хорошо функционирующих трупов, знающих только как умирать, а не как жить». Так, по мнению Бруно Б., комендант концлагеря Освенцим Гесс (принимавший активное участие в уничтожении многих и многих тысяч людей) был настолько лишён «чувств и характера, что он, практически, уже мало отличался от машины, начинающей работать только после щелчка командного переключателя».
Человек может быть опредмечен не только в условиях концлагеря или тоталитарного строя. Опредмечен человек может быть и тогда, когда его, как писал психиатр Виктор Франкл, рассматривают с позиций психоанализа. С позиций психоанализа личность человека рассматривается как арена борьбы между «я», сверх «я» и «оно». Эти постулируемые психоанализом три элемента становятся как бы самостоятельными инстанциями (определяющими поведение человека), сама же личность словно исчезает. «В той мере, в какой психоанализ „персонифицирует инстанции“, он деперсонализирует пациента»[70].
Чувство утраты личности может, по мнению Франкла, возникнуть также и в результате форсированного рефлексивного акта. Форсированный рефлексивный акт[71] может вызвать «расстройство „Я“ в форме деперсонализации»[72]. Как можно понять из текста, речь идёт не о здоровом самонаблюдении, а об «излишнем самонаблюдении».
67
Подробнее см.: Прокопий (Пащенко), иером. Преодоление игрового механизма (об игре в широком смысле слова). Ч. 1. В оцифрованном виде документ доступен здесь: https://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/2007/.
68
Деперсонализация — психопатический симптом, развивающийся вследствие стресса или психической травмы и характеризующийся ощущением утраты собственного «Я». При деперсонализации собственные действия воспринимаются как бы со стороны и сопровождаются ощущением невозможности управлять ими.
69
Дереализация — невротическое расстройство, при котором окружающий мир воспринимается как нереальный или отдалённый.
70
Франкл В. Э. Доктор и душа. Логотерапия и экзистенциальный анализ. — М.: Альпина нон-фикшн, 2018. — 338 с.
71
Форсированный рефлексивный акт — по Франклу, излишнее, усиленное самонаблюдение, чрезмерно глубокое погружение в себя.