Оказавшись в воде, он понял, что Дэвид слишком тяжёл. Он так сильно обхватил шею Марка, что тот стал задыхаться, и оба они пошли ко дну. Но Марк всё-таки выжил, его голова показалась на поверхности воды. А Дэвид? А руки Дэвида, руки своего лучшего друга, Марк разжал и сбросил со своих плеч.
Вернувшись домой, он никому не рассказал о происшедшем. И когда его спрашивали, не знает ли он что-нибудь о Дэвиде, то он говорил, что не знает. Но когда он говорил о Дэвиде, то его слова не всегда звучали убедительно. То ли он менялся в лице, то ли глаза его выдавали, как бы там ни было, один психиатр догадался, в чём состоит история Марка.
Психиатра попросила поговорить с Марком супруга последнего. Она была обеспокоена тем, что происходило с её мужем. Его ранения были не так серьёзны, чтобы лишить его способности двигаться. Но тем не менее ему по какой-то причине стали отказывать ноги. Для женщины-невролога, осмотревшей Марка, было очевидно, что корень проблемы не в ранениях. Корень проблемы — в голове.
Чтобы найти этот корень и был приглашён Хоакин Моралес. Он мудро вывел Марка на откровенный разговор, во время которого тот рассказал, что Дэвид подорвался на мине. Но о дальнейшем рассказать у Марка не хватило духа. Ведь рядом стояла жена Дэвида.
Через некоторое время она родила ребёнка. Когда Марк пришёл к ней в больницу, то она спросила, где он похоронил её мужа. Но Марк не ответил. На его счастье жену Дэвида в тот день посещала и Елена — жена Марка. Узнав, что Марк только что вышел из палаты, она отправилась его искать. Нашла она его на крыше. Он стоял на краю и смотрел вниз. Ему виделась бурлящая река, в которую он прыгнул вместе со своим другом в тот самый день. И это зрелище словно завораживало его. Не подобное ли имел в виду Достоевский, когда писал о жгучем раскаянии, «от ужасных мук которого мерещится петля и омут»?
Из транса Марка вывели звуки приближающихся людей. К нему подошла его жена и психиатр. Марк не смог больше молчать. Разрыдавшись, он рассказал, как разжал руки Дэвида.
На ум приходит история офицера, который решился на публичную исповедь. Он боялся, что после услышанного люди отвернутся от него. Но, пересилив свой страх, он всё же начал говорить. И все обратились к нему с сострадательной любовью. Он почувствовал, что все с ужасом думают о том, как ему больно и стыдно. «И он разрыдался и в слезах произнёс свою исповедь; и для него началась новая жизнь»[114].
Да, Марк не хотел, чтобы всё произошло так, как произошло. Ему было очень жаль. Но он не мог самостоятельно освободиться от того, что разъедало его изнутри. Он испытывал угрызения совести, и ему необходимо было открыться. И в этом был его единственный шанс. Как и Раскольников, Марк увидел, что его поступок — ад для его существа. И освободился от этого состояния, лишь прилюдно рассказав о том, что его мучило.
Кто-то, оказавшись на месте Марка, приходит к Богу. Парадоксально, но факт: глубокий личный кризис приводит к преображению личности. Если она, конечно, ищет выход в правильном направлении.
Боль пробуждает человека от духовной спячки. Интересная аналогия усматривается в мире медицины. Человека, парализованного в результате травмы позвоночника, кладут на подъёмник, установленный в бассейне. Подъёмник начинает медленно опускаться, а вода, соответственно, начинает медленно поглощать пациента. Вот она уже доходит до ноздрей, вот уже перекрывается дыхание. В этот момент в человеке может родиться сильнейший импульс, который из головного мозга «выстрелит» в обездвиженные руки и ноги. И, может быть, к человеку вернётся способность двигаться.
Так и внутренний кризис, подобный тому, что пережил Марк, заставляет человека пересмотреть своё отношение к жизни. Приходит осознание необходимости покаяния. Если это осознание глубоко и если за ним действительно следует покаяние, то милость Божия близка человеку. Может быть, Господь простит его.
Когда речь заходит о прощении, то кто-то говорит с иронией, что Церковь учит грешить, воровать и разбойничать — «всё равно потом можешь покаяться».
Здесь имеет смысл только кратко отметить следующее. Прощение, как писал патриарх Сергий (Страгородский), состоит не в том, что «покрывается или прощается существующий грех, такого прощения нет в христианстве». Суть Таинства Покаяния состоит «в коренном перевороте, совершаемом в душе человека, в изменении всей его жизни».
В чём же менять свою жизнь военнослужащему? Ведь многое из того, что происходит на войне, нельзя назвать преступлением. Военнослужащему приходится с оружием в руках защищать свою Родину, а какому-нибудь крестьянину — свою семью.