– Боюсь, однако, что в случае обнаружения деструктивности этих целей вы будете лишены возможности им воспрепятствовать, – произнёс Гуттиэрес достаточно хлёстко, но всё же… Увы, поразить собеседника в самое сердце он не сумел, судя по тому, что получил очередную отповедь в том же самом нудно-дипломатичном духе.
Уотерфилд в своих колебаниях понятен. Более чем. До дрожи боясь майора Домби и его горилл, он безоговорочно поверил коммодору в том, что десантники планируют страшное, но в самоуправство майора – не поверил.
Разумеется, в этом он прав. Майору, чтобы пойти против Альянса, нужно здорово слететь с катушек. А вот Альянс – тот всегда готов приказать своим майорам совершить всякое разное. Такое, до чего майор-одиночка и не додумается. Понимает ли боязливый начальник, что Альянс его смену может в два счёта отдать на расправу? Наверное, понимает и это. Но обнаружить подобное понимание ему мешает страх, который намного сильнее. Иррациональный страх усомниться в родном Альянсе – причём усомниться так недвусмысленно, что другие это заметят. Это ж не просто насмерть убьют, это же будет верный конец карьеры!
4
– Простите, мой коммодор, – голос Алонсо звучал выжидательно, – на связь со мной снова вышли эти два человека: Трентон и Гаррис. Ввиду того, что переговоры с начальником смены зашли в тупик, я подумал…
– Они хотят со мной говорить? – коммодор Гуттиэрес на миг задумался. – Да. Я имею на них время. Соединяй.
Послышались взволнованные голоса связиста и младшего специалиста. Путаясь и друг друга перебивая, они затараторили:
– Глубокоуважаемый господин коммодор, мы э…
– Мы всё слышали. Ну, когда вы, господин коммодор, говорили с нашим начальником.
– Это произошло чисто случайно, но…
– В общем, так вышло, что мы оказались в курсе сказанного…
– Ну и что вы думаете о сказанном? – спросил Гуттиэрес.
– Мы, господин коммодор, в некотором смятении…
– Точнее сказать, мы не очень-то верим нашему начальнику, – первым перешёл к сути дела Том Трентон.
– Вот как? – Гуттиэрес оживился. – В чём же конкретно из сказанного им у вас возникли сомнения?
– Он сказал, особой опасности нет. Но он врёт, и вот почему. Наша смена не сумела выполнить своего задания. Он пытался договориться с начальниками этих десантников – и не сумел. Он…
– А что за задание ваша смена так и не сумела выполнить?
– Это тайна, – сглотнул Трентон
– Ну ладно, – коммодор не стал настаивать. – Тогда хотелось бы знать, что может этот ваш Уотерфилд предложить десантникам, прихода которых ныне пассивно ожидает? Он обещал, что сумеет с ними договориться. Насколько сильны его таланты переговорщика
Представители станции взяли паузу, подбирая слова.
– Что, не сумеет?
– Да он шкуру свою будет спасать, вот о чём он с ними договорится! – выпалил связист Гаррис.
– Он такой скользкий тип, ему никто на станции не доверяет. Продаст родную маму за три космокредита, – поддакнул Трентон.
– Прекрасно, что вы это поняли; что же вы предлагаете?
– Мы? – удивились разоблачители Уотерфилда.
– Да, вы. Что вы способны сделать для спасения вашей смены, учитывая непродуктивную позицию вашего начальства?
Сразу стало ясно, что ребята об этом резонном вопросе даже не успели задуматься. Они с перепугу связались с имперским коммодором, чтобы он их наставил и предложил для выполнения чёткий алгоритм действий.
– Простите, господин коммодор, мы не так-то много и можем. Разве что предупредить знакомых. Но что им сказать?
– Убегать и прятаться, – сказал коммодор. – Это универсальный совет, он касается и вас самих. Судя по запутанности станционных коридоров, им реально воспользоваться. Хорошо знаете аварийные пути?
– Да.
– Сможете отслеживать перемещения по станции космодесанта?
– Да?
– Где они сейчас?
– Прошли половину пути от стыковочного узла до Жилого модуля.
– Сколько это по времени?
– Минимум полчаса.
– А до того места, где находитесь вы?
– Столько же. Мы находимся на Центральном модуле связи, он чуть в стороне от их прямого пути…
– Это Жилой модуль чуть в стороне. Сначала гориллы нагрянут к вам, имейте в виду. Посему, – Гуттиэрес явно прикидывал в уме, на что можно потратить остаток отведенного им времени. – Двух-трёх людей, которые вам доверяют, предупредите лично – но коротко, без объяснений. Остальных известите централизованно – повторяющейся записью. Мол, на станцию проник вражеский десант, общая тревога, персоналу необходимо спрятаться. Как только это сделаете – выбирайтесь, не ждите. И до последнего отслеживайте перемещения десанта.
– А где лучше спрятаться?
Коммодор призадумался. В некоторых вопросах его компетентность условна – особенно в расположении модулей незнакомой станции. Но сказал:
– Подошёл бы один из аварийных модулей связи – тот, к которому быстро не подойдёшь, но с которого вновь узришь общую картину захвата станции. И хорошо бы рядом иметь подсобку с гермокостюмами: разгерметизация станции очень вероятна. Ну и вдобавок – выходной отсек со спасательными капсулами – так, на крайний-то случай.
Не сложную ли задачку парочке рядовых работников станции задал коммодор Гуттиэрес?
5
И новый сеанс связи с начальником станционной смены.
– Коммодор, как вам не стыдно! – разорялся Уотерфилд, брызжа слюной в праведном возмущении. – Мы с вами поговорили, я вежливо выслушал ваши предупреждения – и что я слышу? Вы смущаете умы моих подчинённых, подговариваете их сеять панику, сбегать не пойми куда? Неужели не понятно, что орбитальная станция – это замкнутая система, с неё не сбежишь?
– Сбегать можно и в пределах замкнутой системы, – пожал плечами Гуттиэрес. – Если ставится оперативная задача – подольше выжить, это вполне пригодная тактика.
– Ой, да какое там «выжить»? – Уотерфилд искривил своё лицо целиком, что соответствовало типичной демонстративной – не спонтанно выразительной – цели его мимики. – Вы создаёте образ солдата Альянса, не отвечающий действительности. Где и когда наш десант вёл себя подобно диким животным? Запомните, коммодор, в космодесанте Альянса служат люди. С людьми можно и нужно договариваться. И если в отсталых империях Латинского космоса этого до сих пор не понимают… Что ж, у меня нет слов. Конец связи!
И вот что примечательно. Начальник смены сказал «конец связи», но картинка с экрана не пропала. По-видимому, связист Гаррис, который обеспечивал связь, не досидел до конца начальнической речи. Ударился в те самые бега, насчёт которых Уотерфилд в деланном гневе набрасывал на вентилятор громы и молнии.
А спустя несколько минут кают-компания имела возможность познакомиться и с иной интерпретацией происходящих на станции событий. С Алонсо связались радист Гаррис и младший специалист монтажа Трентон, отправленные коммодором в паническое бегство. В панике они, однако, не забыли прихватить переносные средства связи, поэтому были в курсе всего – и последнего разговора Уотерфилда с Гуттиэресом, и, главное, текущих перемещений космодесанта.
– Десантники ворвались ко мне на рабочее место, – в возбуждении, скороговоркой сообщил Гаррис. – Туда, в Центральный модуль связи, где – ну, вы знаете… Признаюсь, я их так рано не ждал. Мы еле унесли ноги! Они там устроили форменный погром. Думаю, хотели отключить связь, но на деле законсервировали все функции в текущем их состоянии…
– Но главное не в этом, – Трентон на сей раз был менее многословен. – Они действительно убивают!
– Вот именно, – подхватил связист Гаррис. – Десантники уже вошли в Жилой модуль. Выглядят совершенно невменяемыми. Они всё громят и всех убивают. Никому ничего не объясняют, с ходу открывают огонь…