Кажется, ксенотехнологичный приборчик совсем не при чём.
– Это у тебя бред! – огрызнулся Гаррис. – Острый – смотри-ка не уколись! Думаешь, я не знаю, зачем все пришли? За спасением пришли, за спасением! Но я, увы, не спаситель. Я скромный пророк его…
– О, – со скукой заметил Эстебан, – началась сотериология.
– Сотериология секты Ковчега Пробуждения – и впрямь штука унылая, – подтвердил Трентон. – Не от счастливой ведь жизни!..
– Не трогай Ковчег, ты не понимаешь! – возопил Гаррис. – К великому Ковчегу ты не готов, твоё дело – катер! – при упоминании катера Трентон, Гонсалес и Флорес явно напряглись: не при Мартинесе же! А пророк их терзаний даже и не заметил. – Катер захватить не проблема, катер хорошо охраняется. Так хорошо, что можно за ним не смотреть. Подходи – бери, гориллы пропустят, в Ад они всегда пропускают!
– В Ад?
– А ты куда думал? – Гаррис безумно расхохотался. – Чтобы не сдохнуть на гиблом крейсере, придётся войти во врата Ада. Мне голос был, он так сказал, значит – точно придётся. Врата Ада вечно распахнуты, вечно гостеприимны. Планета Эр-Мангали – вот они где, врата! Вот оно где, спасение!
– Инфицированная планета? – насмешливо хмыкнул Мартинес.
– Да! Инфицированная самим Адом! Спасение надобно заслужить. Надо пройти через Ад и в Аду дождаться спасителя! Долго ждать. Десятилетия!
– А быстрее нельзя? – не унимался Мартинес.
– Нет. Быстрее лишь смерть об систему «Карантин» на гиблом имперском крейсере! – стёр безумец его самодовольную улыбочку. – Лучшего ничего не будет. Думаешь, голос бы мне не сказал? – Гаррис опять просмеялся, затем заговорил более серьёзно. – Слушайте меня, слушайте заранее, ведь до врат Ада можно ещё не добраться, а ну как раньше откинусь?.. Будет герой, явится лет через десять. Будет юн и слаб, герою надо помочь. Как героя узнать? Будет знать адские языки и шифры. Будет ведать и повадки адских животных, и надежды адских людей в адском Бабилоне. Адских мертвецов обнаружит мрачную тайну! Мёртвого сторожа минует счастливо. Пищу мёртвых употреблять откажется – и в Аду всё-таки выживет. Перебьётся травой морскою. А как драться пора придёт – обучит его бою сам святой Яго. И оружием ему станет не бластер, но божественный Семисвечник, свечи же в нём бьют навылет, без промаха, наповал. Будет иметь человечье имя, но не одно, а много, и главное среди них потеряет, а нашедший его будет проклят, убит и проклят, сброшен с высот и проклят…
И всё в таком роде.
Наступил момент, когда комендант Мартинес устал-таки слушать. Он ушёл вслед за Эстебаном. Лопеса, злобно-завистливо оглядываясь на других, увёл Флорес.
И только тогда Гонсалес употребил свои навыки медицинской беседы. И за минуту вытянул из связиста надобные подробности. Подробности того, как удастся спереть катер.
4
Образованному уму претит слепое доверие информации, почерпнутой из недостоверного источника. Сны сбрендившего адепта унылой секты несчастных колонистов из депрессивного пояса звёздных миров Альянса – как раз тот самый источник, который надёжностью и не блещет. Но если не работают все другие системы ориентировки в мире – построенные на началах научного беспристрастия, имперской чести, наконец, угождения Альянсу – то что остаётся начитанному и наслышанному стажёру? Правильно. Следовать суеверию, пока не отыщется более прочной почвы.
Почва нужна, в особенности для приложения волевых усилий – скажем к задаче реализации выстрела в лоб вон тому горилле!
Ага, вон тому – образцовому экземпляру самых здоровых шкафов Альянса. Так-то к нему даже приблизиться стрёмно. Но придётся, причём Родригесу лично. Гаррису голос сказал, это кратчайший путь.
Дело сильно осложняет тот факт, что ты безоружен, а горилла по нелепейшему стечению – вооружён. Это значит, тебе выпала честь его разоружить, а самому вооружиться. Другого пути вооружиться попросту нет: солдат охраняет корабельный арсенал личного оружия.
– Членов экипажа он и близко не подпустит, – разжевал Гонсалес тезис гаррисова оракула. – Но стажёры ему точно малые дети. Всерьёз не примет.
Хорошо бы хоть самому себя принять всерьёз, отправляясь на это дело. Подойти и сдаться – нет ничего глупей. Не пойти? Так все тебя ждут. С этой короткой стычки формата ты плюс горилла – должен начаться захват катера. По-иному он вообще не начнётся. Всех окромя тебя горилла положит.
«Только Родригес, – сверкал безумными глазами связист, – к арсеналу – больше никто!». Спасибо, конечно, за доверие…
Нет, ну как это совершить: резко дёрнуть с плеча солдата чёрную трубу тяжёлого бластера? Перехватить, снять с предохранителя, стрельнуть? По движениям – это гораздо дольше, чем горилла пребудет в непонятке.
Он очнётся быстрее – он вряд ли тебя медлительней. Он отрабатывал боевые навыки. Каким бы тупым он ни был – тело выполнит всё само. Не успеешь ты зацепить его ствол – он его сам уже перехватит. И тогда…
На разгромленной станции «Карантина» Родригес уже насмотрелся на картины того, что тогда бывает. Даже с экрана воспринималось с дрожью. А в живую… Нет, не в живую – в мёртвую…
– Кажется, шансов нет, – сказал Трентон, – вон как послушно кивают.
Четверо непослушных второй час не могли оторваться от экрана гаррисонова приборчика, где кают-компания вяло обсуждала предстоящий прорыв «Антареса». Кажется, сама его идея не впечатляла никого, кроме майора Домби, но кто возразить посмеет? Нет, не храбрый убийца коммодоров Мадейрос. Этот лично поведёт крейсер к ожидаемому всеми суициду. Не Мартинес – тот понимает, что не его ума дело, и в присутствии более сильных слишком хорошо это понимает. Монарро? Монарро бы мог. Но на крейсере, кажется, будет испытана одна из высосанных им из пальца «экранирующих технологий». Не оборачивание корабля фольгой – это лишь едкая метафора. Но какая-нибудь глупость, пусть и менее гротескно выглядящая со стороны.
– Эстебан с нами, – твёрдо сказал Гонсалес. – Лопеса без труда перетянет Флорес.
– Ага, – протянул Трентон угрюмо. Это могло значить: ага, при дефиците людей и стажёр человек…
А впрочем нет, дело-то не в статусе Лопеса – в личных качествах. Вот стажёру Родригесу без колебаний готовы поручить задачку, которая не по статусу, не по возрасту, не по силам… Надо же было себя так зарекомендовать – перед врачом, перед оракулом Гарриса…
– Космогатор Альварес, орудиец Рамирес, стрелок Неринья, кок Финьес, – уверенно перечислил связист. В данном контексте он снова вещал, как связист с высшим разумом.
– Что, тоже с нами? – скептически нахмурился Гонсалес. – Но с ними никто не разговаривал!
«И не надо разговаривать: оракул и так знает!»… Чего в этой мысли Родригеса выйдет больше: грустной иронии или оптимистической веры?
– Эти имеют шанс, – твёрдо сказал Гаррис, – и только эти.
На экране Монарро, победно глядя вокруг себя, принялся что-то путано излагать. Домби из рубки призвал его говорить короче. Без теорий, которые всем надоели, а по существу: как подготовить крейсер? Напомнил: на подготовку отводится три часа.
Гонсалес оглянулся на Родригеса:
– Пора. К арсеналу.
– Понял-л, – понимание заявило о себе крупной дрожью.
5
Ноги ступали неровно и неустойчиво, но всё же принесли Родригеса к двери в арсенал. Солдат, который у неё стоял, ещё издали с удивлением наблюдал за его походкой. Кажется, думал стажёр, надолго его удивления не хватит. Эффект неожиданности выйдет слишком просроченным, а то и сменится эффектом ожидания.
– Чего надо, придурок? – спросил сторож арсенала. Рука его привычно легла на бластер.
Ну вот. Сразу влип.
– Гаррис умом поехал… – выдал Родригес на языке Альянса. Не подкрался, так хоть заболтать.
– А мне какое дело? – окрысился гориллоид.
– Ваш майор подозревает инфекцию!