В этот миг пилот Эстебан объявил из рубки: майор Домби желает поговорить с крейсером. И охота снова сотрясать воздух?
Но коммодор Гуттиэрес молча кивнул. Эстебан вывел в кают-компанию майорский крикливый недобаритон.
— Именем Галактического Альянса мы требуем пропустить наши капсулы на крейсер «Антарес», незаконно выведенный из поля действий совместной миссии… — начал Домби крайне велеречиво.
— Слишком долго говорит, — вполголоса бросил коммодор, — скорее всего, просто заговаривает зубы. Внимание на его боевые модули и ангары, Эстебан!
Почти сразу же пилот Эстебан доложил:
— Он выводит из ангара боевой катер. Боевые модули находятся в прежнем положении, но лучевые турели медленно нацеливаются на нас.
— Гравипушки?
— Изменений не видно.
— Рамирес, Ферабундо!
— Слушаем!
— Держать жерла гравипушек в прицеле главных орудий.
— Будет исполнено!
А майор всё ещё что-то говорил, кажется, напирая на то, что спасательные капсулы идут с миром и гуманитарный долг всякого имперского флотского офицера состоит в том, чтобы принять на борт подразделение Альянса, терпящее бедствие далеко не по собственной воле.
— Ага, — нервно хохотнул комендант Мартинес, — этих бедственных десантников на борт только пусти — там уж они окажутся в своей стихии и мигом наведут свой порядок…
— Молчать!!! — с какой-то весёлой злостью рявкнул Гуттиэрес.
Мартинес осёкся, так как подумал, что коммодор осерчал лично на него. Но командирский голос прошёл в переговорное устройство, то есть адресовался в первую очередь майору Домби.
— Как? — ошарашенный предводитель зверья не понял, что случилось.
— Отвести боевой катер обратно в ангар! В противном случае ваши действия будут расценены как нападение на имперский крейсер!
— Вы смеете на меня кричать? — Домби завопил тоже неслабо.
— Орудия, залп! — это Гуттиэрес произнёс в другое переговорное устройство, ведущее к изготовившимся для удара собственным стрелкам и орудийцам.
Это что, бой? Вот так, внезапно, с полуоборота? И что, так оно и бывает? Родригесу показалось, что чего-то в этом понять он так и не успевает, хотя упорно пытается.
3
Ах, вот что показалось Родригесу необычным: судя по наблюдаемому в кают-компании голографическому экрану, никакого боя так и не случилось. Где удары пушек, где разрушения боевых модулей, где капсулы врассыпную и перепуганный катер назад в ангар? События на экране развивались как ни в чём не бывало, так, будто воля майора Домби на них влияла, воля же коммодора Гуттиэреса — ни в малейшей степени.
Десантники Альянса… Может, они даже не знают, что мы с ними воюем? Плывут на капсулах к шлюзовым тамбурам, в нахальстве своём твёрдо уверенные, что кто-то им эти шлюзы откроет…
А что, если и правда — откроет?
Ведь команды Гуттиэреса стрелкам и орудийцам — как становится уже ясно и самому коммодору — не проходят. Измена?
— Эстебан? — спросил Гуттиэрес.
— Да, мой коммодор.
— Что происходит с внутрикорабельной связью?
Вот-вот, пока в рубке сидел Алонсо, всё со связью было благополучно, а как Алонсо сменился и занесло туда Эстебана…
— Связь работает.
— И с орудийными отсеками?
— Так точно.
— Почему же оттуда нет ответа о выполнении?
— Вероятно, потому что выполнения нет! — неожиданно для себя ляпнул стажёр Родригес, ибо пилот Эстебан отвечать не решался.
В кают-компании воцарилась тишина.
Все смотрели на тот экран, что когда-то показывал станцию, а теперь подконтрольное Домби центральное облако автономной мультиорбитальной системы «Карантин» — испускающее вокруг себя ещё одно облако, динамично меняющее очертания: спасательные капсулы, вышедший-таки из ангара боевой катер. Кстати, катер, в отличие от капсул, пилотировался довольно-таки сносно. А уж стрелки на его бортовых орудиях своё дело тем более знают: всё-таки Альянс — не какая-то там империя…
— Момент истины, — хмуро произнёс коммодор, — экспликация той измены, о которой я подозревал вот уже несколько лет. Повода не находилось проверить… Эстебан!
— Слушаю, мой коммодор!
— Все ли орудийцы и стрелки на своих местах?
— Так точно.
— Задрай орудийные отсеки!
— Выполняю… — Эстебан ответил сдавленным голосом, явно соображая на перспективу: следующим-то шагом по уставу должно быть переключение контура управления всеми орудиями на рубку. Стало быть, ему, дежурному пилоту, и залп давать вместо забастовщиков…