– Постараюсь, – с ходу пообещал Кручинин, для себя определившись, из этого кабинета не уйдет до тех пор, пока не выяснит то, зачем пришел. И только от искренности криминалиста Тутмина зависит, сколько Стасу здесь торчать.
– Мне нужны твои разъяснения как специалиста криминалистики, – сказал Кручинин, поигрывая в руке платочком.
Тутмин хотя и был польщен тем, что Кручинин так отзывается о нем, но сейчас испустил протяжный вздох, достал из кармана пачку сигарет и только после этого сел на стул рядом. Закинул ногу на ногу.
– Гад ты последний. Понимаешь? Ладно, черт с тобой! Спрашивай, чего хотел. От тебя видно все равно просто так не отделаешься, – он закурил. Но Стасу принципиально предлагать сигарету не стал. Пусть курит в своем кабинете. А Стас и не обиделся. Подвинулся ближе и спросил тихонько:
– Скажи, Володь, ты, когда осматривал наш кабинет, ничего такого не обнаружил?..
– Ты имеешь в виду – следы, указывающие на состав преступления?
– Ну, допустим, да, – кивнул Кручинин.
– Видишь ли, когда меня вызвали, в вашем кабинете уже и Алексеев был. И половина всех сотрудников РУБОПА. В такой мути найти что-то интересующее трудно. Понимаешь, о чем я? – Тутмин не договорил, но Стас понял, о чем речь, кивнул.
– Понимаю.
– Ну, вот и молодец. Там тогда уже так потоптались, что вообще можно было ничего не осматривать, кроме самого Голикова. Вот за него, кажется, еще никто не успел схватиться. Так и лежал бедняга на боку.
Кручинин посмотрел на фотопленки, повешенные для просушки.
– Кстати, знаешь, – сказал он Тутмину. – Мне показалось довольно странным… Смотри. Ведь в момент выстрела Голиков сидел за столом. Так?
– Скорее всего, – охотно согласился с этим рассуждением оперативника Тутмин, пока не понимая, к чему тот клонит.
– Вот, – по лицу Стаса несложно было догадаться о нахлынувшей радости. Как будто он один знал что-то такое, о чем никто другой и подозревать не мог. И теперь добряк Кручинин готов поделиться этим с криминалистом Тутминым.
– О чем ты, Стас? Выражайся яснее, – предложил Тутмин.
– Хорошо. – Первым делом Кручинин запустил свой носовой платок в урну, потом подошел к столу, сел на свободный стул. Придвинувшись поближе, достал из кобуры пистолет.
Тутмин отшатнулся.
– Стас, с ума сошел? Поаккуратней с оружием. Здесь тебе не тир.
– Да не бойся ты. Я еще не сдвинулся умом, – заверил Стас. – Я просто хочу тебе показать, как все могло происходить. По этому поводу я много думал. Вот смотри, – Стас вытащил обойму с патронами, убрал в наружный карман пиджака, потом взвел курок и поднес пистолет к груди, к сердцу. – Он сидел вот так. Да?
Вживаясь в роль наблюдателя, криминалист с интересом смотрел за всем, что делал Стас Кручинин.
– Ну, вероятно, так, – ответил Тутмин, ожидая продолжения. Пока ход рассуждений опера его во всем устраивал. Только на всякий случай Тутмин решил отойти на пару шагов в сторону. Придурок, этот Кручинин. От такого чего хочешь можно ожидать. Вдруг в стволе остался патрон?
А Стас продолжил.
– Вот так Голиков сидел. Он ведь не сразу нажал на курок. Какое-то время сидел, наверное, думал об этом.
– Пожалуй, – вынужденно согласился Тутмин. Не понятно почему, но ему вдруг это представление стало неприятным. И он поспешил его закончить, сказав Кручинину:
– Ладно, Стас. Заканчивай со своим экспериментом. Этим делом занимается прокуратура. Хочешь, иди к ним и там все это показывай. А с меня хватит.
– Подожди. Я понять хочу, что заставило Голикова пойти на такое. Пуля в сердце. Всякий нормальный самоубийца знает, что стреляться лучше в рот, зажав ствол зубами и направив его в небо. Тогда уж наверняка. А так ведь он мог себя только ранить. Ты думаешь, Володька об этом не знал? Знал. Он ведь был опытным оперативником. И в таких тонкостях разбирался хорошо.
Капитан Тутмин сидел с кислым лицом, сминая в руке недокуренную сигарету.
– Знаешь, – сказал он, взглянув Стасу в глаза, как бы лишний раз, желая убедиться в искренности того, что он здесь наговорил. – Я читал заключение патологоанатома. После выстрела он еще был жив, по меньшей мере, минут пять.
Стас на минуту закрыл глаза, представляя в каких муках, провел Володька Голиков оставшиеся минуты своей жизни. Картина получалась ужасной.
– Заключение – это только одна несуразица, – сказал Стас, уставившись на Тутмина.
– А что, есть еще и другая? – поспешил спросить криминалист. В РУБОПЕ все знали о дружбе двух оперативников: Голикова и Кручинина.