Кэл стоял, потрясенный этими манипуляциями фельдшеров. Все происходящее было нелогично и нереально. Зачем он здесь торчит, наблюдая, как умирает Кармен Руис?
Один фельдшер схватил руки Кармен и прижал их к матрацу, а второй приставил к ее груди дефибриллятор.
— Готово? — спросил он. Его напарник кивнул и повернул рычажок.
Тело Кармен дернулось и замерло. Конвульсия была такой сильной, что тело на дюйм или два подбросило над кроватью.
Прибор отключили, и тело расслабилось. Фельдшер, державший Кармен за руки, наклонился над ней и приложил ухо к ее груди. Затем он покачал головой.
Прибор включили снова.
— Ничего, — сказал блондин, пытавшийся расслышать ее сердцебиение. Маленький смуглый фельдшер снял с нее дефибриллятор, затем взобрался на кровать и, встав на колени над телом, с силой ударил кулаком по грудине.
Полицейские, до сих пор спокойно наблюдавшие за происходящим, тревожно взглянули на Кэла.
— Оставим их с ней, — сказал один из них, и они вышли из комнаты вслед за Кэлом.
В коридоре стоял низенький мужчина, который привел сюда Кэла.
— Что она вам сказать? — умоляюще спросил он.
Кэл помолчал. Это, наверно, муж Кармен, подумал он.
— Я не понял ее, — ответил Кэл, — что-то вроде culebras… sueño…[18]
— Culebras, si, sueño, — уверенно подтвердил мужчина, не переводя.
В гостиной группа стариков и детей все еще не расходилась. Казалось, что они давно примирились с этой смертью и все это время ждали, когда начнутся похороны.
Кэл подошел к одному из полицейских, который уже надевал куртку.
— Вы больше ничего не можете мне рассказать?
— Женщине потребовалась неотложная медицинская помощь, — устало сказал полицейский. — Это все, что нам известно, и я не уверен, что нам удастся узнать об этом побольше, пока мы не найдем кого-нибудь, понимающего по-испански.
Кэл медленно прошел по коридору, спустился по лестнице и вышел на улицу.
Расстроенный, он присоединился к толпе, окружившей машину «скорой помощи» в надежде увидеть, что произойдет дальше. Ему не хотелось уходить, поставить на этом точку, так и не узнав, зачем его позвали к умирающей.
Через десять минут блондин вышел из подъезда и подошел к открытой задней двери машины «скорой помощи». Кэл поспешил к нему.
— Вам удалось ее спасти?
Фельдшер повернулся к Кэлу, держа в руках объемистый сверток из черного винила, который он достал из машины.
— Если бы удалось, зачем бы мне это понадобилось? — ответил тот, показав Кэлу сверток.
— Что с ней произошло?
Фельдшер захлопнул дверь машины и начал подниматься по ступенькам.
— До вскрытия тела невозможно ничего сказать. Пока что все, что полицейские могут вытянуть их тех, кто наверху, это какая-то идиотская история о том, что она считала, будто ее поедают живьем.
Кэл изумленно уставился на него.
— Поедают?
— Да. Изнутри, — сказал фельдшер. — Змеи. Утром у нее заболел живот, и она почему-то подумала, что ее желудок наполнен змеями, поедающими ее изнутри. — Он остановился у дверей. — Я полагаю, что это могло случиться…
— Что? — не веря своим ушам, переспросил Кэл. — Не можете же вы и вправду…
— О нет, конечно, не на самом деле, — прервал его медик. — Но бывают случаи, когда люди внушают себе такие вещи. Если именно это с ней произошло, то есть она в самом деле в это поверила, у нее мог развиться смертельный психогенный шок. — Он издал печальный сухой смешок и, мотнув головой, отбросил со лба свои гладкие белокурые волосы. — Бедная женщина буквально до смерти напугала себя, — добавил он и исчез в подъезде, небрежно перекинув через плечо мешок для тела.
Кэл дошел до угла улицы и остановился; он был потрясен и не знал, куда идти. Домой? Сидеть в саду и читать? Прелестно. Тебя вытащили из дома с небольшим поручением посидеть у постели женщины, умирающей странной смертью, а когда все кончилось, ты снова волен вернуться к прерванным занятиям.
Но ему необходимо было узнать, зачем она послала за ним.
Он пошел было в центральную часть Челси, собираясь купить словарь испанского языка. Но, проходя мимо бакалейной лавки, заметил в витрине выведенные золотой краской буквы объявления: