— Это срабатывает не совсем так, — сказала она, — Боги не выполняют злых желаний. В нашей религии, если ты совершаешь заклинание со злыми намерениями, то зло оборачивается против тебя. Любой, кто просит богов сотворить зло, сам становится жертвой зла. Ты уже видел это.
— Где?
— Я думаю, именно это произошло с Кармен Руис.
— Что? Откуда ты знаешь?
— Она ведь призналась тебе, — сказала Тори, — те последние слова о которых ты мне рассказал. Еngañador… bromista. Это была ее исповедь.
Ничего не понимая, Кэл покачал головой.
Тори объяснила:
— Когда кто-нибудь делает злое заклинание и это оборачивается против него, в религии это называется «подлость вернулась». Один из богов, которого зовут Легба, отвечает за наказание тех, кто пытается использовать заклинание со злыми намерениями. Легбу еще называют Божественным Ловкачом. — Тори слегка пожала плечами. — Это всего лишь предположение с моей стороны: миссис Руис, наверное, пыталась наложить на тебя заклятие, потому что боялась быть уволенной. Боги поняли, что она была неправа. И поэтому они наказали ее.
Или, подумал Кэл, Кармен Руис просто верила, что была за это наказана. Конец один и тот же.
Солнце совсем взошло, и комнату заполнил золотистый свет. Древние греки верили, что день наступает, когда Аполлон поднимает солнце в небо и везет его на своей колеснице. Кэл бросил взгляд на гостиную. Обычная комната. Он подумал о спальне, которая была наверху, там он видел свидетельства причудливых религиозных обрядов Тори — китайскую шкатулку, выскобленное яблоко. Крайнее напряжение опустошило его, он был полностью истощен, у него не осталось никаких сил сопротивляться этим необъяснимым вещам.
Как сформулировать свое желание, чтобы оно удовлетворяло требованиям ее богов? Но он по-прежнему хотел отомстить за смерть Лори.
Возможно, если попросить не о возмездии, а о справедливости…
И он рассказал Тори о своем судебном процессе против компании, выпускающей тостеры. Была ли компания, выпускающая неисправные тостеры, ответственна за смерть Лори? Не должна ли она в наказание проиграть процесс?
Тори подумала минутку.
— Я думаю, что боги выполнят твою просьбу, — сказала она, — хотя для этого, наверное, нужно несколько дней.
Он подавил нервный смешок.
— Дней? Тори, слушание этого судебного процесса должно происходить в следующем году. А может быть, и позже, если они будут тянуть время.
— У богов есть свое собственное расписание. Вот увидишь.
С минуту он колебался, затем подошел к ней и положил руки ей на плечи.
— Хорошо, я даю тебе шанс, — сказал он, — но хочу, чтобы ты мне взамен кое-что обещала.
— Что же?
— В том случае если твоя магия не сработает, ты откажешься от своей религии. Тотчас же. И навсегда.
Она колебалась всего долю секунды.
— Я обещаю, — сказала Тори. Она казалась ни капли не обеспокоенной.
Глава 27
Магазин скобяных изделий находился в верхней части Коламбия-авеню. Это был недавно реконструированный магазин, он был битком набит субботними покупателями, нагруженными банками красок, пакетами и пакетиками со стальной проволокой, бритвенными лезвиями, скребками. За прилавком стоял круглолицый, коренастый, с лицом цвета кофе мужчина в синем халате с фирменным девизом «Шервин-Уильямс» на нагрудном кармане: «Мы охватываем весь мир».
— Его зовут Вото, — сказала Тори, войдя с Кэлом в магазин.
— Что это за имя? — спросил он.
— Это значит «голос», — сказала она. — Так мы его называем в нашем кругу. Его настоящее имя Рамон Суарес, и он здесь хозяин.
Мужчина за прилавком подозвал помощника, стоящего на стремянке:
— Галлон «Латекса 56–20» и четыре банки «Петерсон-7». — Он провел одной рукой по своим черным кудрявым волосам, а второй продолжал что-то писать.
Кэл пристально взглянул на Суареса.
Он? Мысль, что этот поставщик кистей и отверток молодым адвокатам, отделывающим заново свои квартиры в верхнем Вест-Сайде, этот предупредительный подвижный лавочник с детским личиком мог быть колдуном, была смехотворна.
Нет, это не смехотворно! Это вовсе не смехотворно! Кармен Руис и Квентин Кимбелл. После вчерашней ночи все это уже не смехотворно.
Когда они приблизились к прилавку, Суарес поднял глаза от квитанции за краску, которую он выписывал покупателю.
— Виктория, приятно тебя видеть, — сказал он. — Я через минуту подойду к тебе.