— Чем я могу вам помочь?
Хозяйка бросила обслуживать других покупателей и, пройдя вдоль прилавка, встала прямо перед Кэлом. Когда он замешкался с ответом, она повторила:
— Чем я могу быть вам полезна? — И улыбнулась.
— Я… я недавно сюда переехал, — ответил Кэл. — Я никогда прежде не видел такой лавки. Мне просто было любопытно узнать, что здесь такое.
— Мы продаем предметы религиозного культа и лекарственные травы, — ответила женщина сухо, без всякого выражения. Ее улыбка была настолько неподвижна, что казалась приклеенной. «В этой улыбке есть что-то устрашающее», — подумал Кэл. Широкая, сладкая, приветливая, но в то же время пугающе-холодная. Улыбка говорила: «Добро пожаловать», но смысл, который угадывался за ней, заключался в словах: «Тебе здесь делать нечего». Ее черные глаза глядели прямо на Кэла, как бы выражая готовность его обслужить, но наклон ее головы говорил о чувстве царственного превосходства.
Кэл еще раз оглядел шкафы, полки, будто выбирая, что купить, затем взглянул на шкаф с банками трав. Ему удалось прочесть некоторые надписи на этикетках, сделанные чернилами. «Травка св. Иоана» — прочел он на одном из них, «Корень Длинного Джона Завоевателя», «Трава Пяти Пальцев», «Семена Джамби», «Корень Шнурка Ботинка Дьявола», «Бучу», «Слезы Иова». Лекарственные травы? Кэл никогда не слышал о таких.
— Да, — сказала хозяйка, еще выше проталкивая очки вверх по своему носу. — Вы уверены, что здесь нет ничего, что было бы вам нужно?
Ее улыбка оставалась все такой же враждебной. Вся обстановка была слишком уж странной, и Кэлу вдруг захотелось поскорее убраться отсюда.
— Благодарю, мне действительно ничего не нужно, я зашел посмотреть, — сказал он.
Она продолжала улыбаться замороженной улыбкой, когда он выходил из двери.
Ее лицо запечатлелось в его мозгу вместе со святыми, и бусами, и странными названиями на ярлыках. Он должен позвонить этому сыщику, думал Кэл, и всю дорогу домой пытался вспомнить фамилию этого человека.
Он вернулся в свою квартиру и прошел в гостиную, где на столе у окна были разложены полевые журналы. Дойдя до середины комнаты, он посмотрел, что делается в саду. Там, стоя на коленях лицом к забору, миссис Руис склонилась над плоским куском камня, вероятно, взятым из старой разрушенной стены, проходившей через несколько дворов от их квартала. На руках миссис Руис были большие резиновые перчатки, какими пользуются при работе в саду, левой рукой она плотно прижимала к коленям этот камень. В правой руке она держала небольшой камень, которым скребла взад-вперед по поверхности большего камня. Пока Кэл смотрел на нее, она перестала растирать то, что было на большом камне, и смахнула с него немного порошка в пластиковую сумочку для бутербродов. Затем обернулась к грядке позади нее и вырвала оттуда крупный стебель какого-то растения. Она методично оборвала с него листья и, набрав небольшую кучку этих листьев, принялась растирать их в порошок с помощью своей импровизированной ступки. На мгновение Кэл представил себе, как крестьянин стирает одежду в реке. Потереть, сложить, опять потереть, сложить.
Она вновь остановилась, держа свою пластиковую сумочку у края плоского камня, и тщательно смахнула туда порошок. Вытерев пот со лба тыльной стороной ладони, начала обрывать листья с другого вырванного стебля.
Удивленный увиденным, Кэл направился к двери, ведущей в сад.
— Что ты там делаешь, Кармен? — спросил он миролюбиво.
Она подняла голову и в испуге замерла. Увидев его, поднялась на ноги, поспешно запихивая пластиковую сумочку в карман своего передника.
— Извиняюсь, извиняюсь, — забормотала она, суетливо направляясь в квартиру.
— Что в этой сумочке? — спросил Кэл.
Она остановилась и провела языком по пересохшим губам. Ее взгляд заметался по комнате, затем остановился на сумочке, лежавшей в кармане ее передника.
— Las yerbas[5] — произнесла она почти беззвучно.
— Простите, я не расслышал. Что вы сказали?
— Solo… solo las yerbas, только yerbas. — Она нервно потирала ладони друг об друга, пытаясь найти нужные слова на малознакомом языке. — Como… como mostaza. Entiende?[6]
— Mostaza? — повторил недоуменно Кэл, покачав головой.
Она наморщила лоб. Затем ее лицо прояснилось.
— Гор-чи-па, — выговорила она. — Yerbas. — Чтобы есть.
— А-а, — понял наконец Кэл. — Горчица.
— Si, si, — с облегчением закивала головой миссис Руис.
Кэлу все стало ясно: она собирала травы для приготовления пищи. Но почему она так занервничала, была так явно смущена тем, что он увидел ее за этим занятием? Она продолжала глядеть себе под ноги, избегая встречаться с ним взглядом, и все время крепко сжимала в руках сумочку в кармане передника. Кэл подумал, что она, должно быть, собиралась забрать эти травы к себе домой. Ну хотя бы и так, что ж тут было скрываться? Это ведь именно она сажала и поливала сад в конце-то концов.