— Ничего подобного, дорогой. Весь бальзам уже впитался.
И это действительно было так, увидел Кэл. Лекарство было просто поразительным; не прошло и пятнадцати минут, как оно было наложено, а от припухлостей не осталось и следа, и краснота заметно побледнела.
— Как ты сказала, из чего сделана эта мазь? — спросил он у Кэт.
— О, я сама точно не знаю — кора какого-то дерева, кактус и лук, чуточку спирта и некоторые листья, которые я попросила прислать мне из Гвадалахары. Ты слышал мое выступление в шоу Дины, в котором я рассказывала о народной медицине первобытных племен? Она прямо набросилась на меня, когда я предложила ей эту тему.
Когда они пили в саду кофе с рогаликами, Кэт сказала:
— Твои розы просто великолепны. За садом приходится так много ухаживать, удивляюсь, как ты все это успеваешь?
— А я тут ни при чем, — ответил Кэл. — Это все делает Кармен.
— О, это замечательно, — Кэт прошлась по саду, разглядывая плоды трудов миссис Руис. Она внимательно рассматривала посадки бирючины, акантуса и петуний, все время при этом болтая про Мерва, Джонни и Дину — «У нее в детстве был полиомиелит, ты знаешь об этом? Разве она не замечательная женщина?» — про газетных репортеров и презентации в книжных магазинах. Кэл пропустил передачу, в которой она выступала с Диной Шор, но разговор о народной медицине первобытных племен позволил ему задать Кэт несколько вопросов в связи с его исследованием.
Кэт задумчиво размышляла, когда он спросил, что она думает о его планах изучения городского примитивизма и проведения «экспедиционной работы» в городе. А насчет Сантерии и Вуду? И считает ли она, что сейчас, в наше время, может существовать обычай человеческих жертвоприношений?
Она поставила свою чашку кофе прямо на землю и пристально посмотрела ему в лицо.
— Скажи мне, дорогой, как случилось, что тебя заинтересовала эта тема?
Кэл начал с тела, обнаруженного при пожаре на складе, рассказал о своей поездке в морг, о долгой беседе с Мактаггертом. Он признал, что это звучит дико, что совершенно невероятно, чтобы человеческие жертвоприношения происходили и сейчас здесь, в Нью-Йорке, но полицейский был в этом убежден. Он рассказал ей о своей встрече с Оскаром Сезином, который убежденно описывал ему Вуду как позитивную силу, как нечто хорошее, и был очень тверд и настойчив в защите своих взглядов.
— Сезин, — задумчиво сказала Кэт, — Высокий такой парень? Выглядит как Джеймс Эрл Джонс?
— Это он, — ответил Кэл.
— Я с ним встречалась. Мы вместе работали в комиссии мэрии по этническому возрождению. Как ты нашел его?
— Мактаггерт послал меня к нему. Сезин не стал бы разговаривать с полицией, но меня он принял с распростертыми объятиями. — Кэл помешал свой кофе. — Кэт, видишь ли, источников очень мало, но из того, что мне удалось прочесть… Короче говоря, на Гаити действительно было совершено человеческое жертвоприношение не так давно, в 1883 году. Тогда уже строился Панамский канал. Паровая машина существовала к тому времени уже сотню лет. Дело в том, Кэт, что… возможно, Мактаггерт прав.
Кэт задумалась; сосредоточившись на своих размышлениях, она прижала палец к губам. Кэл никогда не видел прежде, чтобы свойственная ей кипучая активность так быстро куда-то улетучилась. Она целую минуту сидела неподвижно, с бесстрастным лицом, не говоря ни слова.
— Кэт, что с тобой?
— Ничего, дорогой. Я просто немножко устала, вот и все. Последние две недели были очень напряженными, и теперь это наконец начало сказываться на мне. — Она нагнулась к цветочной клумбе и выдернула сорняк. — Кэл, ты знаешь, заниматься Буду — это не просто этнография…
Кэла удивило, с какой неожиданной серьезностью она это сказала.
— Ты что, не советуешь мне этим заниматься? Мне уже говорили это факультетские ученые зануды. Но мне казалось, что ты не похожа на этих ограниченных и узколобых посредственностей, что тебе захочется поддержать меня.
Кэт поднялась и начала обходить сад по краю.
— Я это и делаю. Но я просто считаю, что тебе нужно быть очень уверенным в том, чем ты собираешься дальше заниматься. Из всех аспектов первобытной культуры племенная религия — то, что нам труднее всего понять. Ее изучение может оказаться, скажем так, проблематичным.
— Я нахожу это захватывающе интересным, и я намерен двигаться дальше в этом направлении. Я уверен, что мне удастся сохранить рациональный взгляд на вещи.
Она остановилась и обернулась к нему.
— У тебя есть книга, которую ты собирался написать, — напомнила она.
— Я считаю, что это может оказаться гораздо важнее.