— Кармен, эта мазь еще нужна Крису. Ожоги не совсем зажили. — Он взял баночку с бальзамом из тумбочки Криса и взял немного мази на кончики пальцев.
— Все в порядке, папа, — сказал Крис, — Мне уже лучше. Кармен только хотела…
— Думаю, мне известно, что будет лучше всего для тебя, Крис. — Кэл подошел к кровати.
— Нет-нет, — сказала Кармен и схватила его за руку.
— Кармен, — сухо сказал Кэл. — Это лекарство. Оно лечит…
Кармен поднялась с колен, отталкивая Кэла от кровати и преграждая ему путь. — Нет, guao — спасать, guao — хороший.
— Что, черт возьми, вы делаете здесь? — раздраженно сказал ей Кэл. Он обошел ее сбоку и нагнулся над Крисом.
Кармен запротестовала еще ожесточеннее:
— Но, миссер Джемис, духи говорить, я спасать.
Кэл прервал свое занятие и взглянул на Кармен.
«Духи говорить…» Итак, ее религиозность начинает создавать трудности.
— Кармен, — сказал он, пытаясь сохранить терпение. — Это бальзам, который залечивает ожоги Криса. Не будете ли вы столь любезны отойти от кровати?
Губы Кармен зашевелились, как будто она хотела что-то сказать, но затем она плотно сжала их и немножко подвинулась в сторону. Кэл снова наклонился к Крису, чтобы наложить бальзам.
Вдруг перед ним промелькнула рука Кармен и выхватила баночку из его руки.
Кэл стремительно обернулся, но Кармен уже выбегала из комнаты. В своем ярко-зеленом ситцевом платье, нелепо ковыляющая, она выглядела бы забавно, если бы Кэл не был столь разъярен.
— Кармен, черт тебя побери! — крикнул он, бросившись за ней. — Отдай это! Какой бес в тебя вселился?
— Я спасать! — крикнула она ему, удирая в ванную. — Хороший!
Он погнался за ней по коридору, но она захлопнула дверь ванной прямо у него перед носом. Он услышал, как щелкнул шпингалет.
— Кармен! — скомандовал он. — Выходи отсюда!
Он услышал, как зашумела вода в унитазе, один раз, потом другой.
Он прислонился к стенке. Она не собиралась выходить. Ему оставалось только ждать или взламывать дверь.
Она продолжала спускать воду. Кэл в нетерпении зашагал по коридору. Направляясь к гостиной, через стеклянные двери он посмотрел в сад.
Сумах!
Ну конечно! Это Кармен посадила его, а теперь старалась не дать зажить ожогам.
Кармен была опасна.
Дверь открылась. Кармен стояла посередине ванной комнаты, на ее лице было написано огорчение, в глазах — мольба о прощении и в то же время решимость настоять на своем. На полу лежала баночка из-под бальзама, она была пуста. Рядом валялся обрывок туалетной бумаги. Кармен весь бальзам до последней капли спустила в унитаз и вытерла баночку, чтобы в ней не осталось ни капли снадобья.
Он знал, что взорвется за пять секунд до того, как это произошло.
— Ты уволена, Кармен! Прямо сейчас! Забирай свои шмотки и уходи.
Она начала протестовать:
— Но мальчик…
— Это не твое дело. Просто уходи.
Она снова открыла рот, как будто собиралась что-то возразить, но, увидев решимость в глазах Кэла, сомкнула губы и поплелась прочь.
Она зашла в кухню, посуетилась там минуту или две, затем собрала свои вещи и вышла из дома, тихонько прикрыв за собой дверь.
Кэл сидел в гостиной, пока она не ушла. Вдруг он почувствовал запах чего-то горелого. Он бросился в кухню.
На плите на слабом огне стоял ковш с кипящей смесью воды, чеснока и чего-то еще, что Кэл не смог определить. Он провел пальцем по следам какого-то коричневого порошка, оставшимся на кухонном столе, понюхал палец, нерешительно коснулся его языком.
Жженый сахар.
Поворачиваясь к крану, чтобы ополоснуть руку, он заметил что-то необычное на подоконнике. Прямо посередине него стояла красная свеча в стеклянном стакане, ее фитиль горел ровным пламенем.
Свеча Вуду.
Пыталась наложить на меня заклятье, ну-ну.
Он пожал плечами, погасил плиту, затем схватил кипящий ковш, чтобы вылить его в раковину. Добела раскаленная ручка ковша немилосердно обожгла ладонь. Отшвырнув его в раковину, Кэл открыл холодную воду. Ты достала меня, Кармен, я обжегся, подумал он.
Тут он снова заметил свечу.
В ярости он широко распахнул окно, задул свечу и швырнул ее в сад.
Глава 22
Кэл отпил глоток кофе и развернул утренний номер «Таймс». Все та же невеселая мозаика новостей на первой странице. Группа врачей опубликовала заявление, в котором говорилось, что сама идея ограниченной ядерной войны была нелепостью: никто не сможет выжить вследствие радиоактивного заражения. Оскар Сезин был безусловно прав в одном отношении, в том, что если люди нуждаются в помощи свыше для того, чтобы выбраться из этой ямы, то сейчас самое время богам вмешаться.