Я ничего не отвечаю по той простой причине, что наконец-то дорываюсь до своей писанины, и после нескольких часов откровенного мазохизма с роялем это словно глоток ледяной воды в жаркий день. Пишу все, что приходит мне на ум, не обращая внимания, насколько мои мысли относятся к теме произведения. Все равно это лишь самый начальный черновой вариант, коих еще будет штук этак десять. А мысли лишними не бывают. По крайней мере, так будет легче вспомнить сегодняшний день до мельчайших деталей.
– А что насчет тебя? – задает вопрос Оскар, когда я отрываюсь от тетради, потому что закончились чернила в ручке.
В первый момент я даже вздрагиваю, потому что за время работы успела позабыть не только о его существовании, но и о том, где я, собственно, нахожусь. С горем пополам я соображаю, о чем он меня спрашивает, но так и не прихожу к единому мнению. Так и хочется прочитать ему лекцию о важности конкретики…
– А что насчет меня? – эхом отзываюсь я. Как спросил, так и ответила.
– Твои родители, – уточняет он. – Какие они? Судя по тому, как ты реагировала на мою ситуацию, отношения в твоей семье далеки от подобного.
Я пожимаю плечами. До такого у нас действительно не доходило, хотя случалось всякое. В общем-то, у нас самая обычная семья. Таких миллионы.
– Они убежденные идеалисты, – говорю я, обдумывая свои же слова. Врать я не собираюсь, а сказать можно многое. Но краткость – сестра таланта, вот и приходится думать, как объяснить ситуацию в двух словах, при этом не растеряв смысл. – Но в их работе по-другому нельзя. Мой папа – прокурор, мама – судья. Они очень хотели, чтобы я пошла по их стопам. Ну, я не имела ничего против, и тоже пошла на юридический. Вот только когда бросила работу и с головой ушла в творчество, они не захотели этого понять. Но к тому времени я уже успела заработать достаточно, чтобы не зависеть от них. Они ненавидят мое творчество, считая его аморальным. Ну, ты понимаешь… Они ведь оба работают в системе правосудия, а главные герои моих книг – это те, с кем они борются.
– А что ты чувствуешь по отношению к ним?
– Ну, они, в конце концов, мои родители, – отвечаю я. – Я уважаю их позицию, вот и все. Если же дело доходит до конфронтации, я предпочитаю не участвовать в споре. Да, у нас больше нет былой семейной близости, но это совсем не значит, что я испытываю по отношению к ним какие бы то ни было отрицательные эмоции. Просто у них своя жизнь, а у меня своя. Если тебе интересно, то когда мы долго не видимся, я по ним почти не скучаю. Но, разумеется, если они попадут в сложную ситуацию, я сделаю все, чтобы помочь.
Сама не знаю, почему меня пробило на всю эту откровенность, но сказанного не воротишь. Да и не сказала я ничего толком. И уж тем более я здорово сомневаюсь, что Оскару понадобится что-то от моих родителей. Ага, так и вижу, как он требует у них выкуп за меня…
– А твой отец? – интересуюсь я. – Есть ли у меня шанс увидеть его? Что-то подсказывает мне, что он вполне может быть где-нибудь здесь.
«В большой колбе с бальзамом», – про себя добавляю я.
– Как знать, как знать, – загадочно усмехается Оскар.
========== Глава 9. Время ==========
Нет, я все больше начинаю склоняться к мысли, что у этого невозможного человека, чье всевидящее око зрит за всем происходящим в этом доме, есть брат-близнец, а то и не один. А иначе как еще он может наблюдать и общаться со мной и одновременно с этим разбрасывать для меня по дому маленькие подарочки, каждый из которых приводит меня во все большее смятение.
Первый шок от попадания сюда у меня уже давно сошел на нет, я вообще быстро привыкаю к новому, но такого я не ожидала. Через какую-то неделю нахождения здесь мне уже упорно начинает казаться, что я жила в этом доме всю свою сознательную жизнь. И мне ни капельки не хочется покидать это место. Хочется быть здесь всегда, до самой смерти.
Так, стоп! Я изо всех сил мотаю головой, что окружающий меня мир начинает крутиться перед глазами. О чем я вообще думаю?! Неужели Оскар все-таки задурил мне голову своими сладкими речами? Но ведь мы, черт возьми, не разговаривали ни о чем из ряда вон выходящем. О семье, о творчестве, о жизни… Тогда откуда такие мысли? Нееет! Надо сосредоточиться на деле, книга и только книга, а уж потом гори оно все синим пламенем!
Мест, которые я в этом доме еще не осмотрела, с каждым днем становилось все меньше и меньше. Хотя последние два дня я предпочитала сидеть на балконе и писать. Уж не знаю, откуда у меня появился этот ненормальный комплекс отличника, но факт его наличия был неопровержим. Перечитав в очередной раз написанное, я внезапно воспылала к тексту такой лютой неприязнью, таким немыслимым, никуда не годным привкусом ахинеи отдавало каждое слово, что я там же за столом изорвала тетрадь в клочья, которые тут же сожгла в пепельнице. После чего села писать заново.
Тем же вечером и обнаружилось, что, помимо нас с Оскаром в этом доме есть еще одно живое существо, о существовании которого я до этого даже не подозревала. Вот что делает обычный человек, видя рядом с собой змею? Правильно, старается делать все, от него зависящее, чтобы поскорее оказаться от нее как можно дальше.
Я же, по привычке с головой уйдя в творчество, заползшую на стол королевскую кобру даже поначалу не заметила. Впрочем, змея, за исключением своего присутствия, ничем к себе внимания не привлекала, свернувшись кольцами под теплыми солнечными лучами. Я обнаружила ее только тогда, когда решила сделать перерыв и глотнуть чаю.
– Оскар, а ты в курсе, что по твоему дому ползают змеи? – нарочито вежливо поинтересовалась я, посмотрев в камеру и указав пальцем на незваную гостью.
– Почему змеи? – незамедлительно последовал смешок из динамика. – Насколько мне известно, она всего одна. Правда ведь, она прелесть?
С этим, пожалуй, действительно поспорить было сложно. Мне вообще всегда нравились змеи, только вот шанса познакомиться с ними поближе у меня не было, и вот, кажется, дождалась. Правда, несмотря на полное отсутствие паники и беспокойства, мне все же хватило ума не совать к ней руки. Как ни крути, яд кобры считается одним из самых опасных у змей. И даже если у Оскара и есть противоядие, не факт, что он пустит его в дело. А если и пустит, но не факт, что успеет.
– Не переживай, – судя по голосу, он с предвкушением ожидал дальнейшего развития событий. – Бэлль не нападает на моих гостей, если только те не вынуждают ее.
И после этих слов мою серьезность как ветром сдуло, потому что меня нестерпимо пробивало на ха-ха от имени змеи. Это что, типа «Красавица и Чудовище» в их с Оскаром исполнении?
– Между прочим, ты совершенно напрасно смеешься, – заметил Оскар. – По характеру она именно такая, как в сказке. Сколько себя помню, она всегда была рядом со мной, с самого детства, хотя я никогда не делал ничего, чтобы удержать ее здесь. Отец ни за что не позволил бы мне держать змею, и она это понимала, ни разу не попавшись ему на глаза.
– Странно, а мне казалось, что королевские кобры наоборот очень агрессивны и не поддаются приручению, – удивилась я, осторожно поднимаясь из-за стола, стараясь не делать резких движений.
– Во всех правилах, какими бы абсолютными они ни казались, всегда найдутся свои исключения, – резонно возразил он. – Уверен, вы обязательно подружитесь.
И вот с того самого дня Бэлль ползает за мной повсеместно, куда бы я ни пошла. Даже в ванной от нее нет спасения. Как оказалось, змея тоже любит принимать водные процедуры. Это я узнала, когда она заняла мое место в ванне, когда я закончила с мытьем. После того, как я набрала в ванну теплой воды, она с удовольствием и невероятной скоростью начала наматывать круги по поверхности.
Если сначала это казалось даже забавным и интересным, то со временем общество чрезмерно навязчивой кобры начало меня утомлять. Вот уж в жизни бы не подумала, что животное, которое, не шевелясь, просто лежит напротив меня, может запросто свести на нет мой заряд вдохновения, но факт оставался фактом. Стоило Бэлль оказаться со мной в одном помещении, и я не могла толком связать и двух слов, постоянно отвлекаясь на нее. И ведь змее не объяснишь, что она мешает, по той простой причине, что ушей у нее нет, а простое сотрясание воздуха не даст нужного эффекта.