С. Полагаете, он до такой степени недоверчив? Уж не параноик ли?
М. Чистейшей воды безумец! Он может уничтожить всех жителей города, если заподозрит, что один из них что-то замыслил против него! Не верит никому. Как-то он вызвал одного из своих министров и сказал, что тот нуждается в отдыхе, потому что работает как вол. И отправил его в отпуск на неделю в. Крым. А по дороге секретные сотрудники убили этого человека по приказу Сталина, так как ему кто-то донёс, будто тот замышлял что-то против него. По его убеждению, этим занимаются все окружающие. Он живёт в укреплённой крепости, как какой-нибудь турецкий паша, и время от времени оттуда поступает приказ снести чью-либо голову. Как правило, невинную. Впрочем, в глазах Сталина решительно все виновны перед ним. Нашим военным атташе в Москве был генерал Кребс. Он говорил мне, что Сталин произвёл на него впечатление доброжелательного спокойного человека. Думаю, что наблюдение Кребса соответствует действительности и Сталин действительно не повышает голос ни на кого – он просто уничтожает.
С. Возможно, вы всё же недооцениваете способности тех специалистов в Берлине?
М. Я уже говорил вам, что не считаю русских достаточно смышлёными. Они не так глупы, как поляки, но, поверьте мне, тоже не умны. Я видел своими глазами, как эти люди бродили по зданию нашей канцелярии, пытаясь понять, для чего предназначены туалеты. Способность размышлять не поощряется в сталинской России – только слепое подчинение и страх за последствия, если сделал что-то не так. Они непрерывно лгут друг другу и вынуждены заниматься подлогом и обманом, чтобы скрывать свою ложь. Один русский полковник обнаружил в бункере какой-то документ и носил его с собой в течение трёх дней, так как не знал немецкого и не мог найти кого-либо, кто знает. Когда ему, наконец, перевели документ на русский, оказалось, что это было требование на поставку туалетной бумаги. Мне приходилось много сталкиваться с этими людьми, и, можете поверить, истории насчёт того, что они захватят всю Европу, которыми пугает вас ваша пресса, – чистейшая чепуха! Сталин боится всех, кого не может достать своими руками и убить. Он никогда бы не начал наступления на Германию, если бы мы не оказались совсем беспомощны. Этим я не хочу сказать, что он не в состоянии защитить самого себя, когда на него нападут, – это он сумел сделать, но русским никогда в жизни не поить своих коней в Сене.
С. Вернёмся к тому, что происходило в Берлине. В течение пяти месяцев русские перекапывали сад перед канцелярией. Почему они ничего там не нашли? Каких-то ещё трупов?
М. Видимо, потому, что их не было. Но сотрудники всех этих спецподразделений были, конечно, разъярены неудачами и тем, что Сталин называет их идиотами, если не хуже, и потому решили во что бы то ни стало придумать что-то, чтобы сохранить лицо. И кое-что напридумывали.
С. Для Сталина?
М. И для истории…
С. Вы были там, когда Геббельс и его жена покончили с собой? Верите в их смерть?
М. О, конечно. Я знал ещё раньше, что они задумали так поступить. Геббельс был сильный человек, уверяю вас, и он твёрдо решил, что не переживёт конец рейха. Я уже говорил вам, что был против того, чтобы они вовлекли в это своих детей. Я обещал Геббельсу позаботиться о том, чтобы обеспечить их безопасность, но он не желал и слышать меня. У меня тоже есть дети, и решение Геббельса мне совсем не нравилось. Однако он был неумолим. Он и его жена убили всех своих детей и себя…
С. Русские в связи со всем этим говорят о каком-то водоёме. Можете вы объяснить, о чём идёт речь?
М. Напротив кабинета Гитлера, что в новом здании рейхсканцелярии, как раз под балконом был пруд, дно которого выложено камнями. В нём уже не было воды, и однажды туда положили завёрнутое в одеяло тело солдата, который умер от ранения. Вот о чём, видимо, толковали русские.
С. А разве не так же, в пруду, было найдено тело двойника Гитлера?
М. Нет, оно лежало тоже завёрнутое в одеяло, но не в пруду, а рядом с ним. Если бы его закопали и оно пробыло с неделю под землёй, русские не смогли бы уже опознать его, а нам этого не хотелось… О трупе Бормана, повторяю, мне не известно ничего.
С. Вы всё-таки уверены, что Борман мёртв? Видели его тело?
М. Я не стал бы тратить ни время, ни деньги на это.
С. Хочу показать вам один приказ, очевидно, подписанный вами и датированный 20 апреля 1945 года. Пожалуйста, взгляните.
(Пауза.)
M. Да, я узнаю его.
С. Это ваша подпись?
М. Да.
С. Документ подлинный?
М. Ну, видите ли, в те дни всё находилось в таком… смятении… В каждый момент можно было ждать любых перемен. Когда я готовил это, то считал именно так. В дальнейшем произошли некоторые изменения.
С. Значит, следует понимать, что тот полёт всё же имел место, из Линца в Барселону 26 апреля?
М. Да.
С. Позвольте мне вернуться к именам. Улетел ли тогда Борман?
М. Нет, Борман не улетел.
С. Но он собирался, ведь верно? Его имя значится в списке тех, кого ознакомили с этими документами.
М. Ему не была вручена копия. Гитлер изменил своё первоначальное решение и сказал мне, чтобы я ничего не сообщал Борману и ещё нескольким из этого списка.
С. Ваше имя стоит там на втором месте, но вы не уехали.
М. Да, я остался, чтобы осуществить заранее намеченный план. Гитлер знал об этом.
С. Поговорим о группенфюрере Фегеляйне.
М. Он уехал.
С. Мы… Официальная версия гласит, что Фегеляйн был убит по приказу Гитлера во дворе или в саду при канцелярии… прошу вашего внимания… 29 или 30 апреля. Что вы на это скажете?