M. Конечно. Вначале этим руководил Гейдрих, а позже порядок контроля был изменён. Первоначально РСХА {Главное управление имперской безопасности. – Примеч. ред.} подчинялось шефу полиции безопасности, но позже руководство перешло к Гиммлеру и, конечно, некоторые силы личного состава гестапо были выделены для проведения совместных операций с этими группами.
С. Поэтому я и обратился к вам с этим вопросом. У этих групп весьма скверная репутация, и ваша связь с ними очень важна.
М. Наверное, в глазах коммунистов они и выглядели скверно. Кстати, и бандиты, и криминальные элементы, и убийцы тоже не имели с ними ничего общего. Как я уже говорил, эти группы не были под моим руководством, хотя однажды меня просили командовать одной из них. Я отказался, но не потому, что осуждал их действия, а просто из-за множества других, более важных дел, чем охота за этими несчастными.
С. Да, но они охотились за евреями и убивали их?
М. Они охотились за людьми и убивали их, я только что говорил об этом. Если евреи оказывались виновными, они тоже попадались, но не потому только, что они были евреями.
С. К чему были эти вооружённые облавы на польской территории, если не для того, чтобы уничтожить ваших политических и особенно расовых врагов?
М. Если вы считаете, что у кого-то был специфический интерес к дикой охоте на евреев, вы глубоко ошибаетесь.
С. Но в Польше точно…
M. Да, в Польше. Что, по-вашему, происходило в Польше, когда там началась кампания? Скажите, что вы об этом думаете, я не хочу гадать.
С. Ну, разумеется, уничтожение поляков, и польских евреев в особенности, – первое, что приходит в голову. Деятельность этих «охотников» освещалась в Нюрнберге, известно, что они совершали набеги на Польшу и истребили много людей… и в России также.
М. Давайте рассмотрим это должным образом в надлежащем порядке.
С. Согласен, пожалуйста, продолжайте.
М. Я не вижу смысла углубляться в историю, потому что всем нам в действительности это безразлично. Но мне хотелось бы отметить одно заблуждение, ложное мнение, просто чтобы быть точным. Я сказал, что не участвовал в этих акциях, но в основном всё знал о них, практически с самого начала. Что вам известно об отношениях Германии и Польши?
С. Это не моя область.
М. Когда-то была моя, поэтому я могу просветить вас немного и расширить ваши знания, если не изменить вашу точку зрения. Германия и Польша после Версальского договора стали злейшими врагами. Большая часть Германии, принадлежавшая ей веками, населённая и возделанная немцами, была отдана полякам вашим безумным президентом Вильсоном. Я должен сказать, что Вильсон и несёт большую часть ответственности за предыдущую войну, без сомнения. Он достиг соглашения с нашим правительством о мире и, когда Германия была разоружена, намеренно изменил его. Я был свидетелем возвращения французских территорий, но в восточной Германии, особенно в Силезии, дела шли чудовищно.
Сначала те немцы, которые остались на нашей бывшей территории, жестоко преследовались завистливыми поляками. Дело осложнялось и тем, что британские и французские наблюдатели, посланные туда, чтобы помогать полякам, потребовали прекратить это варварство. Никто не обращал на это никакого внимания, и всё шло своим чередом. В 1932 году поляки, опасаясь, что Гитлер может прийти к власти, сосредоточили войска на границе Восточной Пруссии и Силезии и угрожали вторжением. У нас тогда была маленькая армия и мы не могли этого предотвратить. Гитлер был вынужден рассмотреть их требования, мы подписали выгодные для них соглашения и, конечно, прекратили отношения с их врагами – Советами. Позднее, после аншлюсса Австрии, и особенно после передачи нам Судетов, поляки встревожились, опасаясь, что мы попытаемся вернуть отнятые у нас земли {По Версальскому договору. – Примеч. ред.}. Вместо того чтобы попытаться договориться с нами, они стали нам угрожать. Конечно, к этому времени армия сильно увеличилась и их угрозы ничего не стоили. По какой-то причине эти глупцы решили, что они достаточно сильны, обратились к Англии и Франции и настояли на заключении с ними пакта. Они открыто выступили против Гитлера и отказались даже обсуждать с ним проблему Данцигского коридора. Это, естественно, возмутило Гитлера, который чувствовал, что из всех его территориальных притязаний в Европе Данциг является самым законным.
Бек, их министр иностранных дел, был высокомерным мулом с манией величия и замашками Людовика XIV. Но Людовик без армии, экономики или, что хуже, разумного населения. Поляки являются, без сомнения, самыми тупыми и жестокими созданиями на земле.
С. Теперь…
М. Пожалуйста, позвольте мне закончить. Вы будете комментировать, когда я завершу. Я сказал «жестокими». Думаю, в апреле 1939 года Польша начала репрессивную кампанию против германского меньшинства в стране, давая понять Гитлеру, что у них имеются потенциальные заложники, если он будет чересчур агрессивным. Любой, кто знает Гитлера, сказал бы, что с ним нельзя договариваться с помощью шантажа. Им это сошло с рук однажды, но больше они ничего не добьются. Конечно, репортажи об избиениях, поджогах, убийствах, доходящие до Министерства иностранных дел от немецких дипломатов в Польше, приводили Гитлера в бешенство. Если бы это был один инцидент, он мог бы пройти незамеченным, но подобная информация поступала каждую неделю, и настал момент, когда это стало невозможно игнорировать.
Некоторым удачливым и смелым немцам удалось сбежать в Германию, и их рассказы об ужасах террора не сходили со страниц газет, при активном содействии Геббельса. Эти истории, порождали злобу в обществе, о чём вы догадываетесь, но многие из них, как мы потом выяснили, оказались правдивыми.