У нас было несколько захваченных союзнических самолетов, некоторые из них мы использовали для разведывательных целей. Знаменитые «Летающие крепости»…
С. «Боинг В—17»…
М. Да, да, прекрасный самолет. Те, которые были в состоянии летать, были переданы от техников Luftwaffe в KG 200…
С. Шпионская эскадрилья?
М. Да. И они использовали эти самолеты для заброски агентов. Некоторых на Ближний Восток, некоторых на Средиземноморье, некоторых в Россию и так далее. Во всяком случае, мы снарядили нашего человека…
С. Для протокола, вы могли бы дать мне имя, нет?
М. Никаких имен! Я не изменил своего решения. Я продолжу, и пожалуйста, не задавайте подобных вопросов! Как я сказал, мы снабдили нашего человека всем, он летел над Англией ночью и был сброшен севернее Лондона, где было несколько воздушных баз, которыми пользовались американцы.
Он спустился на парашюте и приземлился в трех милях от цели. Ночные спуски всегда полны помех, но он был проинструктирован, как дойти до базы без неприятностей. Ему приказали держаться подальше от британских мирных жителей, которые имели нюх на шпионов и информировали полицию о каждом незнакомце. Так что приземление было совершено без помех и наш человек достиг базы. Он перепрыгнул через забор, дождался, пока совершит посадку пассажирский самолет, и притворился, что сошел с него. Это прошло без проблем. Согласно его бумагам, он должен был потребовать машину и водителя и отправиться на различные американские базы. На самом деле он был четко проинструктирован: избегать британских баз, так как англичане не любят американцев и не хотят с ними сотрудничать.
С. Я знаю. Я сталкивался с этим много раз. Мы были союзниками, но всегда ощущали скрытую враждебность, смешанную с презрением. Продолжим.
М. Он собрал материал, отправил по радио в Германию и, установив, что вторжение в Норвегию – это ложная тревога, отправился в южные области Англии. Американцы не имели ни малейшего представления об осторожности, личный состав интересовался только сексом и выпивкой. Майору было дано большое количество американских денег, и я уверяю вас, он потратил их дельно.
Теперь у нас были очень точные снимки расположения военных частей, предназначенных для вторжения во Францию, но где и когда – никто не знал. Это был очень большой секрет. Рассматривалась область Кале и Нормандия, но никто не знал точно.
Наш человек выдавал себя за военного инженера и в апреле оказался недалеко от Портсмута на Ла-Манше. Здесь должны были состояться военные учения, в которых принимали участие военные инженеры, и, естественно, он вписался в эту среду. Он быстро узнал, что снаряжение для этих соединений было недостаточным (многое было оставлено, когда его отправляли в Англию, или по ошибке отправлено в Бразилию), и его привлекли к делу, чтобы заново произвести поставки. Они пришли к нему, вы понимаете, так как он был очень способный и блестящий лжец, он был очень важен и нужен в этом маленьком уголке мира.
Он узнал, что будет репетиция высадки на отдаленной части побережья, в местности, которая является точной копией побережья Нормандии. Это было интересно. Учения должны были пройти в течение нескольких дней, на них собирались присутствовать множество генералов, включая Эйзенхауэра и Брэдли. Наш человек установил местонахождение штаб-квартиры, в конце апреля мы послали наши торпедные катера, чтобы нанести максимально возможный ущерб.
Наши лодки потопили три ваших больших корабля, были серьезные человеческие потери. На одном из погибших мы нашли планы, которые указывали на то, что именно Нормандия станет местом высадки союзников. Конечно, для проведения оценки военно-морским флотом все это было передано в их штаб-квартиру, и оттуда Гитлеру и снова в армию, так что прошло много времени и внезапность мы утеряли. Тем не менее эта часть работы была проделана хорошо, и когда вы говорите, что в Англии не было немецких агентов, вы заблуждаетесь. Мы также послали к вам итальянского перебежчика и позволили ему попасть в плен со всевозможной фальшивой информацией. И, конечно, будьте уверены, ему было сказано, что он единственный наш агент. Он был из той породы, кто работает на кого угодно за деньги, так что мы начинили его фальшивыми фактами, как рождественского гуся, и отпустили в Англию. Я узнал позже, что незамедлительно после приземления этот человек ринулся в ближайший полицейский участок, чтобы узнать о вознаграждении.
С. Они расстреляли его?
М. Об этом я не слышал. В любом случае, они больше никого не высматривали. Мы сказали ему шутки ради, что мы высадили агентов в Вашингтоне. Я полагаю, мы задали много работы вашей стране, если, конечно, англичане вам передали, в чем я сомневаюсь.
С. Что было с вашим человеком?
М. Теперь начинается забавная история. Вы понимаете, что он был настолько эффективным (большинство инженеров утонуло), что они дали ему возможность принять участие во вторжении. Простите меня, что я смеюсь здесь, но вы можете представить состояние этого человека. Он приземлился в Нормандии и шел с войсками Соединенных Штатов почти две недели, пока смог прорваться к нашим линиям. Мы чуть не расстреляли его, и я предполагаю, что он до сих пор из-за этого нервный. Мы дали ему медаль, повысили в звании, он хорошо отдохнул на лыжном курорте Luftwaffe в Австрии, вы понимаете: он заслужил все это. И теперь когда я слышу, как невероятно успешно действовала британская контрразведка, я говорю: чушь! Выдумки победителей – это всегда только шум, в конце концов.
Евреи в подвале
М. Скажите, когда вы, работая на Геринга, продавали украденные произведения еврейского искусства, что вы думали о Берлине?
С. Это был огромный город, не такой приятный, как Мюнхен.
М. Я согласен с вами. Конечно, как баварец я имею некоторое предубеждение в этом вопросе. Пруссаки лишены вкуса.
С. Мне действительно не по душе ваши наигранные замечания по поводу украденных еврейских произведений искусства.
М. Ай-я-яй, я опять вас обидел? Я полагаю, что пришло время сделать это сегодня. Я должен обижать вас каждый день, и тогда вы чувствуете себя счастливым потом, когда я мил с вами. Украденные? Чепуха. Когда Гитлер собрал вместе всех импрессионистов и свалил все в одну кучу с Клее и Кандинским, толстяк Герман (Геринг) получил огромную их часть. Конечно, я тоже решил взять несколько работ. Моей жене не нравились ренуаровские толстые, монголоидные обнаженные, висевшие в ее очень приличной гостиной, и я взял шесть Моне, одного Мане и несколько маленьких вещей, которые дарил моим бедным родственникам на Рождество. Вы же, с другой стороны, помогали старику Герману распродавать награбленное и не отрицаете этого. Вы ведь понимаете, что у вас не может быть от меня секретов?
С. Нет нужды обсуждать это.
М. Стенографистка знает все. Что вы ей не скажете, я скажу. Итак, если бы вы стали немного лучше играть в шахматы, мы могли бы растянуть эти разговоры на несколько недель, пока не выясним, выбрали ли мистера Трумэна, но вы все равно торговали украденными картинами. И как много вы увезли вашей милой семейке в Америку? Одну? Две? Может быть, три или четыре, только чтобы уберечь их, конечно. Может, пять?
С. Я не брал ничего, если хотите знать.
M. Когда я приеду в Америку, может быть, я приду к вам и увижу, насколько вы в действительности правдивы.
С. Вряд ли, генерал Я останусь здесь, а у вас будут дела в Вашингтоне, которые меня абсолютно не касаются.
М. Может быть, мы где-нибудь встретимся и вы покажете мне свои картины.
С. Я уже говорил: у меня нет картин.
М. Я найду альбомы рисунков фон Глёдена, которые мы взяли у Штауффенберга, и вы сможете вырезать все симпатичные рисунки и повесить на стене. Я полагаю, что ваша семья не будет этому рада.
С. Я не интересуюсь картинами молодых итальянских мальчиков.
М. Может быть, мы найдем молодых китайских мальчиков?
С. Генерал, ради бога, вам непременно надо развивать эту тему?
М. При чем здесь Бог? Скажите, ваша семья знает об украденных еврейских предметах искусства?