— Кто на смене?
— Только Эндрю и Джастина. Пьер с двумя его помощниками на кухне. Его штат тоже невелик.
Я не могу сдержать смех и закатываю глаза. К сожалению, не могу удержаться и отвечаю:
— Неудивительно.
— Прости?
Вот черт, я не хотела произносить этого вслух.
— Ничего, — я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Эмма улыбается мне, а я подмигиваю ей. — Я приеду как смогу, но это будет не раньше восьми.
— Большое тебе спасибо, ты спасла меня. Припаркуйся на задней стоянке на одном из зарезервированных мест.
— Хорошо, скоро увидимся.
Я вешаю трубку, беру свой блинчик и начинаю его есть.
— Эмма, — начинаю говорить я, но она меня перебивает, прежде чем я успеваю продолжить.
— Я знаю, тебе нужно на работу. Все хорошо, мамочка. Бабушка дома, она присмотрит за мной, — Эмма доедает свой блинчик и тянется к коробке с соком. — Мы можем поехать прямо сейчас, если хочешь, — невинно предлагает она.
— Нет, так не пойдет, милая. Сначала мы должны закончить наш обед, а потом поедем домой.
— Ладно, можно мне еще что-нибудь съесть, пожалуйста?
Я наслаждаюсь обедом, потому что это время, проведенное с дочерью, никогда не повторится. Я хотела бы, чтобы эти мгновения длились всю жизнь, но они, кажется, длятся только доли секунды.
В такие дни, как сегодня, любовь растекается так легко, без условий и предрассудков — вот из чего создаются воспоминания.
Мы должны наслаждаться и запечатлевать эти редкие и захватывающие моменты, ведь мы никогда не знаем, повторятся ли они вновь.
Глава 8
Холли
Пока еду на работу, я обращаю внимание на размер луны. Она полная, и от ее вида захватывает дух, хотя звезды светят не так ярко, как обычно. Сила лунного света подавляет мягкое мерцание звезд.
Волнение оседает глубоко в животе, и волна эмоций раскачивается и пытается прорваться наружу. Неуправляемая дрожь охватывает меня.
— Стефан, мне нужно, чтобы ты присматривал за мной. Я знаю, то, что делаю — правильно. И знаю, что буду спотыкаться. Знаю, что буду падать, но мне нужно, чтобы ты подал мне знак. Сказал, что ты гордишься мной. Хоть что-нибудь, — я позволяю себе посмотреть на луну, которая улыбается мне сверху, прежде чем вернуть свое внимание на дорогу.
Пока еду на работу, я жду. И жду. Мне нужен этот знак, какое-нибудь небольшое заверение от Стефана.
Но его нет.
Ничего. Ни слова, ни шепота, ни песни.
Ничего.
Припарковавшись позади ресторана, я сижу в машине и чувствую тяжесть во всем теле. Замкнутость и тоска давят на меня, тяжесть окутывает мое сердце.
Не знаю, как долго сижу здесь, уставившись в пустоту, не чувствуя ничего, кроме необъятного мрака.
Тук… тук… тук…
Встрепенувшись, я смотрю направо и вижу Ангуса, который стучит в окно машины.
— Ты в порядке, Холли? — спрашивает он, делая пару шагов назад, пока я выхожу и закрываю машину.
— Да, прости. Я просто задумалась, — правдиво отвечаю я.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— Нет, я в порядке. Который час? — стараюсь сменить тему разговора.
— Почти восемь. Ты вовремя.
Я прохожу мимо Ангуса и вхожу в заднюю часть ресторана. Чувствую его руку на своей пояснице, пока он ведет меня внутрь. Смотрю на него через плечо, и мой взгляд встречается с его, молча приказывая убрать от меня свою руку, прежде чем я ее оторву.
Ангус открывает дверь и позволяет мне пройти первой, прежде чем закрыть ее и засунуть руки в карманы.
Кинув свою сумку в комнате для персонала, я выхожу в зал и нахожу Джастину в передней части ресторана. Ангус занимает место на подиуме метрдотеля.
— Привет, что происходит? — спрашиваю ее, когда она подходит к барной стойке и наливает напиток.
— Мы зашиваемся, вот что происходит. Я очень рада, что ты здесь. Но, эй, предупреждаю… у Пьера паршивое настроение. Он каждому сегодня задал жару. Зная, какие вы оба вспыльчивые, я бы посоветовала держаться от него подальше.
Я замечаю, что с заказами по бару творится сумасшествие. Ресторан переполнен. С ужасом я думаю о том, что творится на кухне.
— Слушай, я позабочусь о напитках. Ты иди, проверь, что творится на кухне, — говорю я Джастине, не особо обращая внимание на ее предупреждение.
— Хорошо, это, возможно, лучший вариант. Нам не нужно, чтобы еще один человек ушел из-за шефа, — она смотрит на меня, разворачивается и уходит.
Что это, черт возьми, было?
В ее взгляде скользит осуждение; но кого она осуждает: меня или Пьера?