Поблагодарив женщину, пообещал, что когда буду уезжать, все аккуратно выключу, закрою, а ключ верну ей.
Оставшись один, первым делом затопил печь. Носить дров не пришлось, они уже лежали в большой берестяной корзине.
Зная, что печь даст тепло часа через три-четыре, а в доме был изрядный дубак, я перебазировался на кухню, где включил тепловую пушку и на газовой плите заварил большую турку кофе.
Усевшись за стол, налил полную кружку ароматного напитка и развернул пачку галет, купленных по дороге.
Отпивая мелкими глотками кофе и разгрызая галеты, я машинально скользил взглядом по сторонам и размышлял о бренности человеческой жизни.
Буквально вчера, в этом доме жили два пожилых любящих человека, они встречали здесь рассвет, радовались жизни, встречали гостей, и вот их уже нет, а в доме сидит дальний родственник, в общем-то, совсем чужой человек.
Наверняка, Ритта, оставляя мне дом, надеялась, что я буду жить в нем, и воспитаю здесь своих детей.
Увы, прости, старушка, но, скорее всего этого не случится, хотя рано мне зарекаться, никто не знает, что произойдет завтра, или даже через пять минут.
Улегся я спать поздно и долго не мог заснуть. Все мысли были о родных. Особенно переживал за жену. Трудно ей сейчас придется. Но что сделано, то сделано. Да и сейчас не сталинские времена. В тюрьму не отправят и с работы не уволят. Разве что наедут на работе, чтобы подала на развод. Пашка заканчивает учебу в этом году, поедет работать в деревню, как и собирался. У отца по партийной линии могут быть проблемы, но у него есть крутая отмазка, он ушел от нас одиннадцать лет назад, у него другая семья и с него все взятки гладки.
В конце концов, я заснул.
К утру дом прогрелся, и вставать было гораздо комфортней, чем ложиться спать.
Сделав небольшую зарядку, сделал мыльно-рыльные процедуры и начал одеваться, сегодня нужно было много чего успеть.
Первым делом я заглянул к соседке. Ханна-Мария Нюлунд вчера обещала съездить со мной на кладбище.
Когда я зашел за ней, она уже была в боевой готовности, и мы поехали на городское кладбище. Там немного постояли у могилы, Ханна-Мария прочитала короткую молитву. После этого я отвез женщину домой, а сам направился к Эйнару Салонену.
Его офис занимал несколько кабинетов делового здания в центре Йоэнсуу.
Оставив машину у входа, я зашел в приемную.
Двое пожилых финнов сидели в креслах, ожидая приема, а за стойкой находилась молодая девушка, встретившая меня дежурной улыбкой.
Она поинтересовалась, по какому вопросу я появился. После того, как я объяснил, что являюсь наследником Ритты Пеккарайнен, она встала и скрылась в кабинете шефа.
Выйдя из кабинета и вновь усевшись за стойку, она сообщила, что мистер Салонен примет меня через сорок минут, так что я вполне могу зайти в соседний кафетерий и провести время за чашечкой кофе.
Я решил последовать ее совету и не прогадал, кофе со сливками оказался бесподобен, так же, как и свежая выпечка. Не то, что мои сухие галеты.
Явившись, через тридцать пять минут в офис, обнаружил, что посетителей там уже нет. А еще через пять минут меня пригласили зайти к Эйнару Салонену.
Тот предложил мне присесть и спросил.
— Алекс, ты же обещал, что приедешь через неделю. Что-то случилось?
— Случилось, — сказал я. — Понимаешь, Эйнар, в посольстве узнали о наследстве и в связи с этим решили меня отправить домой, а заниматься наследственным делом, поручить сотрудникам консульского отдела.
— Хм, но ты же подписал договор со мной? — недоуменно произнес Салонен.
Я усмехнулся.
— Меня со вчерашнего дня решили держать в посольстве под замком, пока не отправят в Союз.
— Так ты убежал из посольства? — наконец, сообразил этот тугодум.
— Убежал, — согласился я. — И приехал к тебе посоветоваться, как дальше быть?
— Понимаешь, Алекс, — задумчиво произнес Салонен. — Я являюсь поверенным в делах Ритты Пеккарайнен и обязан довести до всех заинтересованных лиц её завещание. Мы с тобой кроме этого подписали договор, что я представляю твои интересы в государственных органах страны для вступления в наследство, за что получаю соответственную оплату, из тех денег, что лежат сейчас на счету покойной. А решение твоих неприятностей, как ты понимаешь, тоже стоит денег…
— Все понятно, — прервал я его длинную тираду, достав из кармана тонкую пачку марок. — Сколько будет стоить твоя консультация?
На лице собеседника появилось озадаченное выражение.
— Я слышал, что сотрудникам вашего посольства валюты на руки практически не дают, — тихо пробормотал он, и уже обращаясь ко мне, сказал.