— Люда, можно мне посмотреть больного, — спросил я.
— Зачем? — удивилась та.
— Ну ты же знаешь, мама у меня врач, видел я всякого, может что в голову придет.
Утопающий, как говорится, хватается за соломинку, Люда согласилась.
Я, одев халат и взяв фонендоскоп, зашел в перевязочную. Лишь только глянул на выбухающие межреберные промежутки слева, все стало ясно.
Но все же проверил себя, выслушав и проперкутировав легкие.
Сомнений не было у больного напряженный пневмоторакс. Как он его заработал, было не очень понятно, синяков и прочих следов травм я не обнаружил.
На всякий случай спросил, работает ли рентген, но получил ответ, что уже полгода, как тот сломался, а денег на ремонт нет.
— Люда, у вас хотя бы аппарат Боброва есть? — спросил я.
— Где-то был – ответила Люда. — А зачем он тебе?
— Увидишь, — сообщил я.
Несколько минут Люда с санитаркой лазили по шкафам, но все же отыскали аппарат, представляющий собой банку с крышкой.
Я вел себя так уверенно, что Люда выполняла мои распоряжения безропотно.
Заменив клапан в банке на новый, вырезанный из резиновой перчатки, я взял стерильную резиновую трубку и троакар с канюлей.
Под невинным предлогом попросил Люду куда-нибудь отослать санитарку. После всех приготовлений Люда все еще не понимала, что я хочу делать. Но когда она увидела, что я заставил больного сесть и вогнал ему в бок толстую иглу, подсоединенную к трубке, то невольно охнула.
Сразу после этого в банке, наполненной водой до половины, в такт дыханию появились обильные пузыри воздуха. Через минуту больной порозовел, а еще через несколько блаженно растянулся на кушетке.
— Кайф! — выдохнул он. — Ни х… не болит. Зае…ь. Спасибо, доктор, — он с чувством поблагодарил меня после чего почти сразу заснул.
Еще бы, чего не заснуть после анальгетиков и двух кубиков промедола. Везет нынешним медикам, можно спокойно делать наркотики больным, без риска загреметь лет на двадцать в лагеря.
— Ну, как-то так, сказал я скромно. — Принимайте работу. Напряженный пневмоторакс купирован. Можно больного принимать в хирургическое отделение, когда хирурга найдут, пусть думает, что с ним дальше делать.
Когда мы вышли из перевязочного кабинета, Люда сразу начала меня ругать сердитым шепотом:
— Саша, ты меня так напугал, думала, умру, когда ты больному троакар поставил. Почему-то я считала, что по нему кровь из легкого струей пойдет. Как вообще ты догадался, что случилось с больным? Знала бы, что ты собираешься делать, ни за что бы не согласилась. Фу-у… до сих пор не могу в себя придти. Всю трясет.
Я же в это время думал о ином. О том, что в это время можно спасти больного и не сесть после этого в тюрьму, или не получить от него миллионный иск за потерю здоровья. В том времени, откуда я появился, мне бы даже в голову не пришла идея заниматься лечением пневмоторакса без соответствующей лицензии. А здесь никому до этого дела нет.
Мы не успели поговорить и несколько минут, как в кабинет зашел молодой мужчина лет тридцати и недовольно спросил:
— Людмила Николаевна, что тут у вас стряслось. Изольда Витальевна кричала в трубку, что я пропал, а меня по всему городу ищут. Я же записку оставлял, что огород буду копать. Чего сложного было меня найти?
— Никакой записки у нас под стеклом нет, Игорь Иванович, можете сами посмотреть, — ответила Люда.
Доктор, а это явно был хирург, глянул бумажки, убранные под стекло, лежащее на столе, и не обнаружив своей записки, недоуменно пожал плечами и, открыв дверь в перевязочную, зашел туда.
— Вижу, вы тут без меня успели разобраться, — заметил он, разглядывая спящего больного и пузырьки, все еще появляющиеся в банке с водой. — Неужели Изольда пунктировала? Она же трусиха страшная.
Я легонько дотронулся до плеча девушки.
Та правильно поняла мой намек.
— Я сама пунктировала, Игорь Иванович. Все, как в учебнике пропедевтики написано. У мужчины развился выраженный болевой синдром на фоне напряженного пневмоторакса, ничем снять не могли, даже промедолом. Поэтому и ждать вас не стали.
— Понятно, — задумчиво сказал хирург. — Ладно, понаблюдаем до завтра и отправим с утра в Подпорожье на рентген, надо посмотреть, как легкое расправляется, да и диагноз уточнить. А ты, Люда, молодец, все грамотно сделала.
Тут он обратил внимание на меня.
— А что тут делает незнакомый, молодой человек в медицинском халате?
Люда покраснела.
— Это мой жених, он только сегодня приехал. Вот пришел посмотреть, где я работаю.