— А чего он в эти картины вцепился то? Обычные рисунки…
— Маша, ты что правда не понимаешь ценности своего дара?
— Дара? — девочка недоумевающе подняла глаза на Ивера.
— Я много где бывал, но таких рисунков не видел. У тебя люди как настоящие… Понял…, тебе надо просто показать какие у нас картины…
— То что ты нарисовала — это дорого стоит, — подключился я.
Маша мгновенно заинтересовалась.
— Сколько?
— Точно не скажу, от половины до полутора малых империала — вполне, — задумчиво посмотрел на рисунки дядя, — Мой лорд покупал картину, правда она большая, с рыцарем на фоне замка — она стоила порядка трех серебряных империалов. Но эти по качеству — куда реалистичнее. Но тут дело не в цене — а в их необычности. Таких ни у кого нет.
— Поняла. Надо написать бумаги, что я дарить вам их. И мне на рисунках расписаться, так художники делать. Я даже не думать, что они могут много стоить.
— Вес, — раздался мамин голос с кухни, — вынеси гостям.
Я взял огромный, деревянный поднос, заставленный блюдами и кружками с элем и понес его в зал. Маша убежала в свою комнату, А Ивер рассчитывал плотников, которые тоже, дружною гурьбою пошли наверх, в гостевую комнату.
— Парень, — грозным голосом начал лиер, когда я приступил выкладывать блюда на стол, — ты же понимаешь, что не надо распространяться по поводу того, что тут произошло?
— О чем, лиер? У нас что-то произошло?
— О… а, молодец! Сообразительный. Держи.
И бросил на поднос пять медных монет.
— А подскажи, что у вас льера делает? Кто она такая?
— Путешественница. У нее произошла неприятность и она ждет своих у нас.
— Это правда она нарисовала? В смысле сама?
— Да, правда. Она очень талантливая художница.
— Что она сказала своему дружиннику? Сильно я ее оскорбил?
Он решил, что Ивер ее дружинник? Не буду пока разубеждать.
— Она не держит долго обиду. Будьте с ней вежливы и дружелюбны и она через полчаса забудет, что у вас был инцидент.
— Откуда она? Я не узнал акцент.
Так, а об этом за ужином вчера отец с Ивером разговаривали… Если узнают, что у нее тут нет друзей — могут создать проблемы. НЕ совсем понял почему и кому надо, но рисковать не буду. Тут пожалуй привру немного…
— Русия. Это очень далеко, как я понял из ее рассказов. Она сопровождала родственника, а тот по приглашению ехал в столицу. О ее неприятностях я распространяться не буду — захочет — сама расскажет. Мне кажется их пригласили, чтобы она кого-то нарисовала.
— С ее талантом — думаю семью императора.
— Это я только так предположил, — пошел я на попятную от такой трактовки моего вранья.
— А ты не глуп. Полный курс при Храме?
— Да, лиер, благодарю.
— Заметно. Вот возьми еще монету. Принеси на стол, то что любит льера, думаю эль то она еще не пьет… И где тут можно ополоснуться?
— Во дворе у колодца, или на заднем дворе, в портомойне, там должна быть вода.
— Мне пожалуй не помешало бы остыть…
Лиер и один охранник вышли наружу, а я вернулся к стойке, постоял там немного и убедившись, что никому не нужен, быстро прошел во внутренние помещения, к комнате Маши.
— Минутку, — раздалось из-за двери, едва несколько раз по ней стукнул костяшками пальцев.
— Льера, я просто хотел предупредить…
Дверь открылась и Маша махнула мне рукой, приглашая внутрь.
— О чем? — удивленно взметнув бровь, спросила она.
— Я немного приврал, сказав, что ты путешествовала со старшим родственником, и сейчас его тут ждешь.
— А зачем? А-а, понимать! Чтобы он думал, что у меня за спиной есть кто-то крутой. А то выпороть собрался! Вообще офигел! Хорошо. Что еще говорить?
— Я сказал ему, как свое предположение, что вас пригласили в столицу кого-то нарисовать. Он поверил. Я знаю, врать лиерам нехорошо, но он повел себя очень плохо, так не делают, когда входят гостем в дом…
— Мне потом рассказать о ваши законы гостеприимства, чтобы я тоже не нарушила чего. Ладно, как я выгляжу? Пойдет для вливания в местное аристократическое общество?
Последнюю фразу она опять сказала на своем языке, и я ее не понял. И к своему стыду только сейчас заметил, подняв голову, что девочка преобразилась: у Маши изменилась прическа. Волосы стали объемнее и аккуратными локонами спадали на плечи, рубашка оказалась подпоясана, подчеркивая осиную талию девочки, превратившись в подобие сарафана, в первый раз с момента прибытия я увидел на ней ее сережки и цепочку с жемчужиной. Лицо тоже стало более ярким, выразительным, особенно стали подчеркнуты глаза…