— А чего ты в Храме то делал? — зацепился за сказанное Гязель.
— Знакомую сопровождал, — честно ответил я, так же не погружаясь в подробности.
Почему-то и эта информация заметно расстроила мужчин. Ничего не понимаю.
— Давно тренируешься, что тебя в сопровождение одного отправляют?
— Да не особо давно, просто льера сказала, у меня к этому талант.
— Угу, я так понял. Ладно, Бронт, пойду я помоюсь в ручье, да одежу простирну, а то в этой яме провонял как не знаю кто…
Бронт заметно напрягся и быстро проговорил.
— Яму вчера копали, родственнику моему, под нужник, ага. До поздней ночи, а с утра сразу в путь. И правда пованивает от нас, наверное. Тоже пойду ополоснусь.
Странные они… И ведут себя странно и вопросы какие то… А уж то как они взгляд постоянно бросают на мое оружие… Неужто хотят украсть? Пользуясь тем, что мужчины ушли к ручью, взяв с собой котелок, чтобы помыть (все равно после них перемою!), я бросился ломать сухие мелкие веточки с лежащей рядом лесины и раскидывать их вокруг своей лежанки. Потом проверил ногой — да, хрустят изрядно, если наступить. Топор будет рядом с лежанкой под рукой… Хм, а если они про черенок и правда думают, что это копье? Тоже положу рядом, так же один край в траву, пусть думают, что там наконечник. И сам сразу на лежанке устроюсь, чтобы подальше быть. Пусть не лезут с разговорами, я вроде как спать лег. Будет смешно, конечно, если все мои страхи окажутся мнимыми, а они и правда обычные честные труженики идут на заработки, но лучше я потом над собой посмеюсь…
А если и правда захотят обокрасть во сне? Смогу я ударить топором живого человека? Из-за седла убить? Хотя если они одной кражей не ограничится? Вот же накрутил себя! Из-за косых взглядов уже до убийства в мыслях дошел. Что со мной такое? Третий день как боевое оружие выдали, а я уже раздумываю, как им воспользоваться… О! Уже возвращаются. Быстро они.
Мужчины вернулись в мокром исподнем с комками мокрой одежды и охапкой веток в руках. Ветки тут же расставили возле костра, развесив на них одежду, Гязель пошел в сторону дороги, к ельнику, рубить ветки, а Бронт, закончив развешивать одежду, поднял помытый котелок, и пошел в мою сторону.
— Да у костра поставьте, все равно завтра утром варить, — усаживаясь на лежанке, быстро проговорил я, не желая, чтобы здоровяк подходил ко мне близко.
Тот замешкался на несколько мгновений, сделал еще пару шагов, но услышав хруст, остановился, посмотрел под ноги, хмыкнул и поставил котелок у костра. Затем бросил на меня быстрый взгляд и вернулся к своим вещам.
Больше они особо не говорили. Накидали две кучки лапника и травы у костра, завалились и через несколько минут дружно захрапели. Я немного еще посидел, полежал и благополучно задремал.
Проснулся я от какого-то шипения и не сразу разобрал, что это шепот. Оба путника продолжали лежать на своих хвойных подстилках, лицом к друг-другу и что-то бурно обсуждали. Иногда обсуждение становилось насыщенным и до меня доносились отдельные слова из которых я выделил самое главное:
— … Малолетний, что ты его…
— … Копье…
— … Пока не проснулся…
— … Конь очень нужен, да и вооружиться…
Ту они спохватились и оба понизили голоса, но главное я понял — замышляли они как минимум грабеж, а возможно и убийство свидетеля и жертвы в моем лице. Для начала я “проснулся” оглядел вокруг сонным взглядом, повернулся на бок, чтобы можно было легко вскочить и сделал вид, что опять начал засыпать. Грабители сразу притихли, пошептались еще немного и снова захрапели. По настоящему или притворялись — было непонятно, но у меня сон как рукой сняло и пролежав почти полчаса, я примерно придумал, что надо делать. Спал я одетым, поверх спального мешка, используя его как подстилку и поэтому скатиться с лежанки в противоположную костру сторону мне ничто не мешало. Несколько палочек и пару хвойных веток придали спальному мешку объём, словно я в него залез, спасаясь от холода, а сам я, стараясь не шуметь, закинув на спину мешок пополз в сторону кустов, уложив седло на руки перед собой. Котелком и спальником придется жертвовать.
Сколько заняло времени мое перемещение я так и не понял, казалось, что я почти все время на одном месте, но стоило мне чуть ускориться, как я тут же начинал шуметь, от чего приходилось замирать и терять еще больше времени. Впервые порадовался, что попались такие храпуны — благодаря производимому ими шуму я был уверен, что бегство еще не раскрыто.