– Хоть через сто лет. Но только имей в виду, что у меня новые зеркала, по восемьсот долларов каждое. Как вообще дела?
– Ничего дела.
– Наташка, открой сухое «Мадам Клико»! Курить надо?
– Еще как надо!
– Чего молчишь? Наташка, и пачку «Мальборо» дай!
Пухленькая блондинка лет двадцати приветливо улыбнулась Олегу и подала ему сигареты. Он закурил, сев на табуретку у стойки.
– Ну, я еще подойду к тебе, – посулил Ахмед, спешивший вернуться к своим делам. – Наташенька! Последи, моя золотая, чтобы он к бандитам не лез.
С этими словами Ахмед ушел.
– Что ты так долго не появлялся-то? – спросила Наташа, ловко освободив бутылку от пробки. Олег ответил:
– На зеркала денег не было.
– Появились?
– Нет.
– Чего ж ты пришел?
– Равшан меня пригласил сюда.
– Что у тебя общего с этой мразью?
– Я тебе не советую так прозрачно собирать информацию о Равшане.
– Что ты гонишь? Что, вообще спросить ни о чем нельзя? – вскричала Наташка, с негодованием поглядев на Олега и, повернувшись к нему спиной, начала протирать бокалы. Сделав глоток, Олег услышал ее злобный шепот:
– Совсем свихнулся от наркоты своей…
В баре было немноголюдно. Тихо пел Элвис. Взяв сигареты, шампанское и бокал, Олег пересел за ближайший столик. Отсюда он увидел Равшана.
Равшан играл и, судя по восхищенным выкрикам своих земляков, толпившихся рядом, крепко держал удачу за горло. Медленно и вальяжно ходил он вокруг стола, глядя на шары, как хищник глядит на поверженную добычу, решая, с какого боку начать ее пожирать. Профессионалом он не был, но глазомер имел потрясающий, и шары, по которым он долбил кием, редко шли мимо лунок. Его противница – рыжая и грудастая дама лет сорока пяти, провожала их пьяным матом. Олег, следя за игрой, тоже был готов материться. Ему уже не терпелось начать свою.
Неблизко от бильярда сидели, о чем-то споря, четыре девушки, лица, попы и имена которых были знакомы листателям глянцевых журналов, а также зрителям MTV. Когда к ним пытался подсесть мужчина, они ему говорили что-то, и он стремительно отходил, косясь на Равшана с его джигитами. Но заметив Олега, девушки улыбнулись, а одна из них встала и поспешила к нему, стуча каблуками травмоопасной длины и тонкости.
Это была Инга Лопухина – заслуженный мастер спорта по синхронному плаванию, звезда «Плейбоя» и финалистка конкурса «Мисс Сочи-94». Приоритетом ее был спорт, однако в спортивной хронике она занимала значительно меньше места, нежели в светской. Ничего странного в этом не было – ноги Инги, торчащие из бассейна, мало чем отличались от ног других синхронисток, а вот в бездонной зелени ее глаз растворялась, по мнению одного модельера, даже голубизна. Олег, впрочем, имел противоположное мнение на сей счет – он терпеть не мог большеглазых женщин, считая их истеричками. Тем не менее, он приветливо поздоровался с Ингой, так как иных существенных недостатков за ней не знал. Наташка за своей стойкой демонстративно скорчила злую рожу.
– Как у тебя дела? – спросила спортсменка, сев напротив Олега и закурив «Честерфилд».
– Ничего дела. А как ты?
– Да так…
Олег налил ей шампанского в свой бокал.
– Ты где пропадал? – спросила она, осушив его и поставив.
– В Бутырском следственном изоляторе.
Ее длинные брови приподнялись.
– Ты серьезно?
– Да. А разве Равшан тебе ничего не сказал об этом?
– Равшан? Ни слова. Если б я знала, ты б там и часа не просидел! Что произошло?
– Ничего особенного. Один человек совершил хороший поступок, а так как он офицер милиции, это всем показалось странным.
– А что он сделал?
– Повесился.
– Какой ужас! – пробормотала Инга, взмахнув ресницами и качнув под столом ногой, закинутой за другую ногу. Белая туфля, болтавшаяся на пальцах, слетела с них. Наполнив бокал, Инга отпила половину. Потом прищурилась на Олега.
– А ты-то как оказался крайним?
– Было бы странно, если б я им не оказался. Поскольку я двадцать лет назад чуть не придушил суку, спросившую, что кричала мне моя мать, когда умирала от лейкемии, на меня можно списывать все, что нельзя списать на всемирный еврейский заговор.
– Да не хочешь – не говори, – отрезала Инга, сделав еще глоток. – Я, впрочем, уверена, что ты трахал его жену. Но это не мое дело. Ты мне вот что скажи: тебя окончательно отпустили?
– Да.
– Почему?
– Потому что следователь нормальный мужик.
Инга рассмеялась, сверкнув имплантами, обошедшимися Равшану дороже, чем ремонт ее «Хонды» после аварии, в результате которой синхронистка осталась без половины зубов.