Все бы ему развлекаться да веселиться.
— Получится нечестное соревнование. Ты в любом случае плаваешь быстрее, чем я. — Люси покачала головой, мысленно прикидывая, как бы заставить Нацу поплескаться где-нибудь подальше от нее.
— Верно, — разочарованно протянул Нацу.
— Спорим, ты не сможешь проплыть вон от того берега и до другого сто… то есть пять раз по двадцать, — быстро поправилась Люси, вспомнив о «великолепных» познаниях Нацу в математике. — Да, не сможешь пять раз по двадцать проплыть, пока я стираю платье.
Как она и ожидала, Нацу принял вызов.
— Я?! Не смогу?! А-р-р-р!
Он быстро-быстро заработал руками, уносясь к далекому берегу и оставляя за собой пенную дорожку. Облегченно вздохнув, Люси принялась снимать платье. Под аккомпанемент криков устанавливающего рекорд в плавании Нацу, она так тщательно, как могла, выстирала платье. Затем, выйдя из воды, разложила его сушиться на кустах.
Возвращаясь обратно в озеро, она взяла на берегу горсть песка. Люси слышала, что бедные люди оттирают им грязь с кожи.
«Избалованная девочка из богатой семьи вынуждена жить в диких условиях», — пришла горькая мысль.
Некоторые из жителей деревни Магнолия, которые действительно считали ее изнеженной барышней, сейчас бы порадовались и вдоволь позлорадствовали, если бы узнали, что ей приходится купаться в озере.
Что ж Люси действительно привыкла к разным удобствам в родном доме, и сейчас ей было нелегко, но она уж точно не собиралась плакаться на судьбу и капризничать. Она будет стараться приспособиться к новой жизни, возможно, изменить ее. И не будет унывать, да!
Зайдя в озеро так, чтобы вода была ей по пояс, Люси начала тереть руки песком, напевая под нос. Все ведь просто отлично, она сейчас поплескается в теплой водичке, потом наденет свежее платье…
Увлекшись водными процедурами, Люси не обратила внимания на то, что давно не слышит воплей Нацу. И когда он вынырнул прямо перед ней, это оказалось полной неожиданностью. У Люси чуть волосы дыбом не встали.
— Ха-ха, испугалась! — радостно возвестил Нацу.
— Ты меня так до сердечного приступа доведешь, — прошептала Люси, прижимая руку к груди, где гулко колотилось сердце.
Склонив голову к плечу, Нацу пристально уставился на нее. Пожалуй, даже слишком пристально. И не на лицо, а ниже. Проследив направление его взгляда Люси сообразила, что Нацу открывается прекрасный обзор на ее тело, облепленное мокрой тканью сорочки.
— У тебя большая грудь, — раздумчиво произнес Нацу. — У Венди гораздо меньше. У всех человеческих самок, что ли, такая здоровая?
Пискнув и побагровев до корней волос, Люси нырнула с головой. Зеленоватая вода скрывала ее позор, но, увы, просидеть на дне долго Люси не могла, пришлось выныривать. Правда, она надеялась, что Нацу уплывает, но тот оставался на месте. И, скрестив руки на груди, все так же пытливо смотрел на Люси.
— И чего ты визжишь?
— У людей неприлично пялиться на полуодетую девушку! — взревела она.
— Не-при-лич-но? — Нацу произнес новое сложное слово по слогам, будто пробуя его на вкус. — Это как?
Уже в который раз со дня знакомства с Нацу Люси растерялась, не зная, как объяснить ему понятие, ясное для любого человека.
— Просто так не делают. Когда двое людей разного пола видят друг друга голыми — это нехорошо.
— Ну, ты же видела мою пипирку, — резонно возразил Нацу.
Он присел так, что его лицо оказалось на одном уровне с лицом Люси, которая оставалась в воде по подбородок и прикрывала грудь руками.
— Я ничего не успела рассмотреть, — соврала Люси, мысленно старательно комкая яркие картинки, которые тут же услужливо подкинул разум.
— Зря, есть ведь на что посмотреть, — ни капли не смущаясь, заявил Нацу. — Она у меня, кстати, самая большая. И если Гажил или Стинг будут уверять, что у них — больше, не верь. Мы измеряли.
Не удержавшись, Люси нервно прыснула, а затем засмеялась в голос, даже забыв о том, в какой неловкой ситуации находится. Все же парни такие парни, хоть с чешуей, хоть без.
— Чем же вы измеряли? Линейкой? — спросила она, утирая одной рукой выступившие на глазах слезы.
— Не знаю, что такое линейка. Мы палкой измеряли.
После такого заявления успокоившаяся было Люси снова залилась хохотом. И пусть в ее веселье было нечто от истерики, все же смех дарил облегчение. Внутри будто распрямлялась невидимая пружина, становилось легко и спокойно.
Видимо подцепив смешинку от Люси, Нацу тоже заржал и некоторое время они веселились на пару, их хохот серебристыми шариками прыгал над озером, отражаясь от гор и уносясь к небесам.
Когда они отсмеялись, Нацу бесхитростно спросил:
— Слушай, можно твою грудь потрогать? Она, наверное, мягкая…
Люси уставилась на него округлившимися глазами, но он, как всегда, истолковал ее реакцию по-своему.
— А ты потрогаешь мою пипирку. Будет честный обмен.
— Я не хочу тебя трогать, — рыкнула Люси, но поспешила сбавить тон и дальше говорила терпеливо, как если бы объясняла ребенку.
— У людей трогать друг друга таким образом могут только муж и жена.
— Это кто такие? Вроде уже что-то такое было в твоих историях, но я тогда забыл спросить.
— Когда мужчина и женщина любят друг друга, они женятся и становятся мужем и женой, — попыталась растолковать Люси. — У них рождаются дети. Разве драконы не создают пары?
— А ты о детенышах… — Лицо Нацу озарилось пониманием. — У нас, когда самка поднимается в особый полет оплодотворения, тот, кто ее догоняет, и делает ей детенышей. Но ее не всегда догоняет один и тот же, поэтому никаких пар мы не создаем. Вообще я знаю о полетах оплодотворения только со слов отца, сам не видел…
Все описанное было похоже на спаривания у животных, и Люси в который раз задумалась, чего в драконах больше: звериного или человеческого? Хотя если драконы были прародителями и людей тоже, стоило спрашивать, сколько в людях драконьего.
— Венди ведь ваша единственная девушка, — размышляя вслух, произнесла Люси. — Не стоит говорить «самка», у людей такое слово считается оскорбление для девушки или женщины.
— Опять у вас все странно. Чего же в нем оскорбительного? — Нацу фыркнул. — Венди у нас одна, верно. Нас всего-то семеро.
«Одна девушка на шестерых парней, мда», — с сочувствием подумала Люси, но тут же одернула себя, напомнив, что не стоит мерить драконов человеческими мерками. Да и Венди не слабая девушка, хоть и выглядит хрупкой.
— Она боится, что вообще не сможет подняться в полет оплодотворения, — продолжал рассказывать погрустневший Нацу. — А все ждут. Лаксас, он самый старший из нас, видел прошлые полеты. Говорит, что после них самец и самка спариваются и это прямо ух! Даже лучше драки. Но я ему что-то не верю. А у людей как? Вы летать не умеете, так что самцы, наверное, бегут за самкой и потом дерутся за нее?
У Нацу засверкали глаза, и Люси не сомневалась, что он представил, как мужчины устраивают кровавое мордобитие за право провести ночь с первой красавицей деревни. Причем мордобитие в этой фантазии, скорее всего, интересовало Нацу в первую очередь.
— Нет, нет, у нас все не так грубо, — поспешила разуверить его Люси. — Если парень и девушка нравятся друг другу, то они ходят на свидания, общаются, чтобы понять, смогут ли они быть вместе. Дарят друг другу подарки.
— О, подарки! Дракон приносит самке еду, пока она на сносях и потом охраняет кладку!
Мысленно Люси добавила в свою копилку знаний о драконах то, что они появляются из яиц. Собственно, это было ожидаемо.
— Ну, у нас тоже есть нечто подобное, жена следит за домом и воспитывает детей, а муж — добывает для семьи еду. — Люси старалась объяснять нарочито упрощенно, не вдаваясь в тонкости того, что иногда семью содержит как раз жена. — Все это уже после свадьбы.
— Свадьбы?
— Это такой особый обряд, когда любящие друг друга соединяются. Как бы сказать… После проведения обряда считается, что их души связаны на всю жизнь. И они могут кхм… спариваться только друг с другом. Хотя, конечно, бывает, что браки распадаются. И люди изменяют друг другу…