Вздохнув, Венди устало потерла переносицу и объявила:
— В общем, Гажилу очень стыдно за свое поведение, он приносит извинения и просит разрешения слушать истории вместе со всеми.
На бандитской физиономии Гажила не было видно ни следа раскаяния. Но Люси уже смирилась с мыслью, что у нее появится новый слушатель. По крайней мере, он будет вести себя сдержано при Венди и остальных.
Однако Нацу так просто уступать не собирался.
— Нифига! Пусть валит из моего логова! — Он продемонстрировал Гажилу кулак.
— Да больно надо! — огрызнулся тот. — Мне издалека все прекрасно слышно! И вообще ее истории скучные!
— Тогда зачем ты вчера весь вечер на скале неподалеку просидел? — хитро спросила Венди.
И Люси впервые увидела краснеющего дракона.
— Я… Я… Я просто так сидел, — пробухтел Гажил, отводя взгляд. — И вовсе не подслушивал.
— Ага, сидел, пока Люси не закончила рассказывать. — Нацу каверзно усмехнулся. — Вот если извинишься, как следует, я, так и быть, разрешу тебе слушать тут, вместе с нами, а если нет, то…
— Хватит ссориться, — перебила его Венди и, состроив милые глазки, добавила:
— Пожалуйста.
Все четверо драконов как-то сразу стушевались.
— Пускай этот придурок остается, если Люси не против, — решил Нацу.
— Сам придурок, — уже без прежнего запала огрызнулся Гажил.
Люси, конечно же, была не против. А что ей еще оставалось? Но, когда все занимали места возле костра, она расположилась подальше от Гажила. И ей даже не пришлось специально стараться, чтобы между ней и опасностью оказался Нацу, он сам устроился рядом.
Когда все расположились, разобрав себе куски лосиной туши, Люси начала рассказывать о Коте в Сапогах. Гажил прервал ее почти на первом же предложении и затем, на протяжении всего рассказа, доставал придирками и насмешками. Нацу и неожиданно вставшие на его сторону Стинг и Роуг возмущались, что им мешают слушать. В итоге финал сказки ознаменовался общей свалкой — четверо драконов катались по полу в таком клубке, что сложно было разобрать, где — кто. Правда, магию они не использовали. Только кулаки.
— Дружеская потасовка, — сказала Венди, заметив беспокойство Люси. — Теперь они не злятся друг на друга, просто разминаются и выпускают пар. Самцы, что с них возьмешь.
Проникнувшись чувством женской солидарности, Люси понимающе покивала.
После мордобития драконы действительно выглядели повеселевшими, и даже Гажил уже не смотрел на Люси волком, перед тем как улететь, милостиво признал, что она «забавная», а ее история «ничего так».
Кстати, известные Люси сказки уже заканчивались. Похоже, скоро придется привлечь на помощь фантазию и самой придумать захватывающие приключения. Благо на недостаток воображения Люси никогда не жаловалась.
На следующий день, улучив минутку, когда Нацу вышел из пещеры, Люси достала из сундука рукопись своего романа. Он был почти законен. Ничто не вдохновляет так, как мысль, что ты можешь умереть в любой момент, и не завершить труд всей жизни.
Перебирая листы пергамента, Люси погрузилась в свои мысли и чуть не подскочила, когда уха коснулось теплое дыхание Нацу.
— Что это у тебя тут?
— Нельзя же так подкрадываться, — простонала Люси, прижимая к груди листы. — Ничего особенного, так всякие записи…
— Оно пахнет, как корова, — заметил Нацу. — И еще той черной штукой, что у тебя в сундуке в банке.
— Пергамент делают из телячьей кожи. Пишут на нем чернилами.
— Ух ты, значит, эти черные закорючки написала ты? — восхитился Нацу. — А что они означают?
Поколебавшись, Люси все же решилась рассказать. В конце концов, вполне возможно, что драконы будут единственными, кто прочтет, вернее, прослушает ее роман.
— Эта история, которую я придумала сама.
Нацу изумленно уставился на нее.
— А другие истории разве не ты придумала?
— Нет, другие люди, я их просто запомнила и рассказала вам. Вот эту историю я писала много лет, она очень дорога для меня.
Люси печально улыбнулась.
— Когда-то я мечтала, что ее прочтет множество людей, но теперь…
Не договорив, она сглотнула. Глаза защипало, и Люси до боли закусила губу, стараясь прогнать непрошеные слезы. Нацу молча стоял рядом, буравя ее взглядом. Вдруг он с размаху ударил кулаком по стене пещеры с такой силой, что на камне появились трещины.
— Собирай вещи, которые хочешь взять с собой. Я отнесу тебя в деревню.
Пусть Люси и сохраняла надежду на то, что когда-нибудь Нацу ее отпустит, в первые мгновения она все равно растерялась от его внезапного решения. Да, что там, он не предлагал ей уйти, а требовал, будто выгоняя!
— Не знаю почему, но я не могу видеть, как ты грустишь, — очень тихо проговорил Нацу, отводя взгляд. — Мне тогда так погано становится, что аж выть охота…
Он вскинул голову, в его глазах Люси увидела такую боль и тоску, что у нее защемило сердце. Пришло осознание: она тоже по-своему привязалась к Нацу, за те недели, которые провела в его логове. Он стал неотъемлемой частью ее жизни — привычный, в чем-то родной.
— Даже медвежонок Стинга грустил и, в конце концов, умер. А ты ведь не медвежонок… Я отнесу тебя к своим, — пообещал Нацу.
Глубоко вздохнув, он выпалил так быстро, что Люси едва разобрала слова.
— Но я буду по тебе очень скучать.
— Я тоже, — вырвалось у Люси, и уже затем она поняла, что не врет — она действительно будет скучать. По расспросам Нацу об обычных для нее вещах. По его наивному простодушию. По его смеху, такому беззаботному, какой может быть только у ребенка, еще не познавшего горстей жизни.
— Мы ведь можем продолжать видеться, — затараторила Люси. — Ты можешь прилетать ко мне в деревню…
Лицо Нацу озарилось радостью, будто вспыхнуло маленькое солнце.
— Точняк! Об этом я как-то не подумал. Буду прилетать к тебе каждый день и слушать историю, которую ты сама написала!
«Ага, а все жители деревни будут прятаться по погребам от страха, проклиная меня. Однако если…».
Одна мысль потянула за собой другую, и вот уже Люси осознала, что именно сейчас наступил переломный момент, который может изменить дальнейшую судьбу и драконов, и людей. Ну, или, по крайней мере, судьбу ее родной деревни. Тщательно подбирая слова, Люси произнесла:
— Давай говорить не только о нас, а гораздо шире: о драконах и людях. Почему бы нам не изменить устоявшиеся веками отношения? Вы, кроме того ужасного Эрика, не питаетесь человеческим мясом, жертвы в виде домашнего скота нужны вам только в голодные годы…
— Или когда лень охотиться, — уточнил Нацу. — Это ж так удобно — прилетел и вот она, готовая жрачка.
Подавив вспыхнувшее было раздражение, Люси продолжила говорить спокойно и терпеливо:
— Но вы можете получать ее от людей не запугиванием, а в обмен на что-то. Например, за целительскую магию Венди вам пригонят целое стадо лучших коров…
В глазах Нацу вспыхнул голодный огонек.
— Если драконы и люди будут жить в мире, мы сможем быть вместе.
Слегка покраснев, Люси на миг замолчала — какая-то двусмысленная фраза у нее получилась.
— В смысле как друзья, — неловко добавила она. — Ты можешь поселиться в моем доме, он большой и гораздо удобнее твоего логова…
— Отлично! — счастливый, улыбающийся Нацу схватил Люси за плечи так, что она вскрикнула. — Хочу увидеть, как живут люди! Полетели в твой дом!
— Нет, подожди. — Свободной рукой Люси успокаивающе погладила его по предплечью. — Похоже, ты не понимаешь, какой это важный вопрос. Речь идет о том, чтобы все драконы стали жить в мире с людьми. Значит, и обсуждать его нужно со всеми.
— Всеми? — Нацу фыркнул. — Эрик и Лаксас тебя даже слушать не станут. Один сразу сожрет, а другой просто раздавит.
— Однако остальные ведь такие же разумные, как ты, — слегка польстила ему Люси.
Нацу ухмыльнулся.
— Не такие, конечно, я ж самый лучший, но я уже понял, о чем ты. Ладно, соберу остальных.
Он вприпрыжку выбежал из пещеры, обратился и взлетел, вызвав мощный порыв ветра. Люси еще долго невидящим взглядом смотрела в небо, где исчез алый силуэт.