Однако Эрзу беспокоило не только то, что Джерар так цветисто рассказывал о своих чувствах под действием алкогольных паров. Его голос все больше и больше казался ей странным. Это вообще не был голос Джерара!
— Я люблю тебя больше ик… жизни!
— Эй, харе всякую чушь нести! — прервал вдруг романтические излияния другой до боли знакомый голос. — Говори конкретно! Эрза, я хочу с тобой спариваться!
— Дебил! — гневно возразил первый голос. — С человеческими женщинами так нельзя! Ты должен сначала говорить эти… как их… компли… кампли… в общем, хвалить ее по всякому и, только когда она размякнет, тащить в постель!
В этот момент луна выглянула из-за туч, так что Эрза смогла рассмотреть, что широкий плащ Джерара вздувается за его спиной большим темным бугром. Под которым вполне могли спрятаться двое…
В бешенстве Эрза так стиснула пальцами оконную раму, что дерево жалобно затрещало. Сейчас она этой парочке придурков задаст! Плевать, что Нацу — дракон, она оторвет ему голову и засунет туда же, куда тупую башку Грея!
Но пока Эрза бежала от своей спальни к входной двери, к ней пришли другие мысли.
Может быть, пьяная шутка Нацу и Грея не была такой уж глупой…
Когда Эрза открывала дверь, у нее уже созрело решение.
— Не стой под окном, — проворковала она, направляясь к Джерару, — лучше войдем в дом, там и поговорим.
Едва она подошла достаточно близко, чтобы рассмотреть лицо Джерара, из-за его спины метнулись две тени. Ну как, метнулись… Грея, уползающего на карачках в ближайшие кусты, разглядел бы кто угодно. Нацу, как и положено дракону, даже в подпитии двигался очень быстро, но Эрза все же успела заметить розовую макушку, мелькнувшую все за теми же пресловутыми кустами.
А Джерар, которого больше никто не поддерживал, рухнул в объятия Эрзы. Как она и ожидала, он спал мертвецким сном и точно не мог произнести все эти пламенные признания под окном.
Ласково улыбнувшись, Эрза понесла Джерара в дом.
— Вот и нафига ты со спариванием влез? Я так хорошо ик… говорил! — просипели кусты голосом Грея.
— Да плевать, главное что получилось, — ответили те же кусты голосом Нацу. — Она потащила его в логово спариваться!
Эрза и виду не подала, что прекрасно все слышит.
***
Голова болела так, будто внутри маршировала рота солдат. С барабанами, литаврами и трубами. Джерар с трудом разлепил ставшие вдруг чугунными веки. Несколько минут он просто лежал, изучая потолок и пытаясь припомнить, что же вчера произошло.
Они с Нацу и Греем сидели в трактире. Джерар вроде бы как обычно пил пиво маленькими глотками, стараясь не захмелеть. Но в какой-то момент воспоминания подергивались мутной дымкой, и, как Джерар ни силился, попытки продраться через нее приносили только новые вспышки головной боли.
Похоже, он все-таки каким-то образом напился. Хотя бы потому, что проснулся явно не в своей комнате.
Но эта спальня тоже казалась знакомой. Розовые кружевные занавески на окнах. Пахнущее фиалками одеяло в цветочек. На стене: дорогая секира с чернеными узорами, меч и три кинжала с тщательно вырезанными из кости рукоятями.
Джерар похолодел.
Он лежал в комнате Эрзы, на ее постели!
И в продолжение кошмарного сна дверь медленно открылась и вошла Эрза собственной персоной.
Джерар не знал, куда деваться от стыда. Он напился и ночью вломился в дом Эрзы! Какой стыд! Боги знают, что он делал под воздействием алкоголя. Может даже попытался… Но нет, Эрза бы такого не допустила. Возможно, голова как раз раскалывается потому, что Эрза ударила его прошлой ночью, пересекая непотребные приставания?
Джерар подавил желание нырнуть под одеяло и притвориться спящим. Мужчина должен встречать опасность лицом.
Но вопреки его опасениям, Эрза не спешила метать в него громы и молнии, а улыбалась. Причем не натянуто, а нежно и светло.
— Доброе утро! Как себя чувствуешь? — заботливо спросила Эрза, ставя на прикроватный столик поднос с дымящейся чашкой и тарелкой с ароматно пахнущей кашей.
— Голова ужасно болит, — честно ответил Джерар, проведя рукой по лбу.
И, решив сразу отмучиться, спросил:
— Я не делал вчера ничего… эм… предосудительного?
Улыбка Эрзы стала слаще меда.
— Ты сделал мне предложение.
У Джерара чуть глаза из орбит не вылезли. С минуту он мог выдавать только нечленораздельные звуки и мычание, потом, наконец, заговорил нормально.
— Я? Предложение?
— О да! — Эрза прижала ладошки к заалевшим щекам, но в глазах у нее при этом было странное, хитроватое выражение. — Ты так красиво говорил, что мои локоны подобны закату!
Ну да, похоже, он действительно признавался ей в любви. По крайней мере, строчки о подобных закату локонах точно были в стихах, которые Джерар тайком писал для Эрзы. Но почему же он ничего не помнил?!
Вдруг Джерара осенило. Получается, он все-таки смог сделать Эрзе предложение! Пусть в подпитии, но он решился! Вот только…
— А что ты ответила? — робко спросил он.
— Конечно же, «да»!
И она заключила его в объятия, от которых затрещали кости.
Гораздо позже Джерар все узнал, но злиться на приятелей не стал. Ведь если бы не их пьяная шутка, он бы до старости остался одиноким холостяком.
========== Бонус 4. Призрачная свобода ==========
— Лейла, поиграй с папочкой!
Усевшись на ковре в гостиной, Нацу помахивал фигуркой Хэппи, изображая, будто тот ходит по полу.
Заворожено наблюдая за движениями игрушки, Лейла посасывала палец. Потом осторожно опустилась на четвереньки и поползла, сосредоточенно переставляя маленькие ладошки.
— Нет, Лейла лучше поиграй с дядей Гажилом и Лили!
Люси до сих пор невольно улыбалась, когда слышала кличку кота, которого сшила Леви. Кто бы мог подумать, что Гажил даст своей игрушке такое милое имя. Хотя черный кот выглядел весьма брутально, Леви даже вышила ему шрам, пересекающий правый глаз.
Лейле, по какому-то загадочному движению детской души, тоже захотелось поиграть именно с Лили. Неловко развернувшись, она поползла к Гажилу, который присел на корточки и показывал ей своего кота.
— Га! Га! — проворковала Лейла, протягивая ручонки к Лили.
Гажил злорадно осклабился.
— Слыхал, Головешка? Она почти произнесла «Гажил»!
— Да нифига! — рыкнул Нацу.
— Га! Га! — Лейла залилась смехом.
— Да, правильно! Скажи «Га-жил», «Га-жил»!
— Нет, Лейла, скажи «па-па»!
Люси со смесью умиления и веселья наблюдала за спором. Она сидела в глубоком кресле у камина и шила для Лейлы новую распашонку. Одежда для малышки превратилась в гигантскую проблему, Лейла еще не могла контролировать магию и частенько непроизвольно выдыхала всполохи пламени. Таким образом она сожгла деревянную колыбельку, и Нацу с Гажилом выковали для нее новую — железную. А уж сколько пеленок и распашонок она спалила — не сосчитать! Люси приходилось привлекать к шитью одежек для Лейлы всех подруг и даже Венди. Благо, под рукой всегда имелся шарф Нацу, который не горел. В него Лейлу заворачивали всякий раз, когда не хватало пеленок.
Вот и сейчас Венди сидела в кресле рядом, старательно тыкая в ткань иголкой.
— Скажи «Га-жил»!
— Заведи себе собственного детеныша уже и учи произносить свое имя!
— Вот и заведу!
— Хе-хе, да такой урод, как ты, ни одной самке… то есть девушке не нравится! Поэтому ты все еще один!
— Я просто разборчивый, в отличие от некоторых, которые бросаются на первую же попавшуюся самку!
С улыбкой Венди заметила:
— Они неисправимы.
Тяжко вздохнув, Люси произнесла суровым тоном:
— Прекратите вести такие разговоры при ребенке! Не хватало только, чтобы первым словом Лейлы стало «самка»!
— Са! Са! — радостно залопотала Лейла.
Нацу и Гажила перекосило, последний подхватил Лейлу на руки и жалобно взмолился:
— Лучше скажи «га-га».
— Га! — с готовностью пробасила Лейла, выдыхая в физиономию Гажила мощный поток огня.
От неожиданности Люси уколола себе палец. Венди вскрикнула, а у Нацу в глазах появилось такое умильное выражение, что казалось, еще немного, и он разревется.