— Я бы тоже хотел иметь детенышей. — Взгляд Стинга поддернула мечтательная дымка.
«Хм, возможно, удастся подкупить его, предложив родить ребенка, — тут же подумала Минерва. — Но как потом отделаться от необходимости расплачиваться? Хотя почему бы и в самом деле не забеременеть от дракона? Ребенок, умеющий колдовать… Как выгодно…».
Лечь в постель с драконом Минерва не боялась. Кроме отца ничто в этом мире не могло ее напугать…
— Вы так интересно рассказываете. — Минерва хлопнула в ладоши. — Было бы чудесно, если бы вы поведали мне подробности о жизни драконов. Может быть, поболтаем где-нибудь в более тихом месте? Например, на лугу за околицей деревни. Возможно, там бы вы могли показать мне свою другую форму.
Она добавила в голос вкрадчивых ноток, бросила на Стинга лукавый взгляд. Но тот в ответ посмотрел на нее чистыми синими глазами, похожими на окошки в безоблачное небо, и Минерва поняла, что тонкие намеки лучше оставить.
— Пошли, — легко согласился Стинг.
Взяв его под руку, Минерва увела его с площади, где их могла бы подслушать куча посторонних ушей. Всю дорогу до околицы деревни она старательно прижималась грудью к предплечью Стинга, но тот даже бровью не повел. Похоже, книга о драконах интересовала его куда больше прелестей Минервы.
— Ты можешь написать там побольше обо мне? — Стинг расплылся в каверзной усмешке. — Так и представляю физиономии остальных, когда выясниться, что обо мне написали книгу, а им — шиш.
— Конечно, вы будете главным героем, — пообещала Минерва.
— И про Лектора можешь тоже написать?
— Лектора? — Минерва недоуменно вскинула брови.
Стинг показал на игрушечного кота, которого нес в свободной руке и серьезно произнес:
— Он — мой друг.
В этот момент у Минервы начал смутно зарождаться план.
Дельнейшая беседа со Стингом на лужайке за деревней только укрепила ее уверенность: подобраться к страшному-престрашному дракону было проще простого. Нужно использовать дурацкую игрушку.
При всей своей чудовищной силе, способной стирать с лица земли города и обращать людей в пыль, Стинг (как, наверняка, и другие драконы) разумом был близок к детям. Бесхитростный, наивный, воспринимающий окружающий мир, как прекрасное место, полное занимательных вещей. Он сам не был способен на коварство и ложь, соответственно, не ожидал такого от других.
Стинг с готовностью рассказывал Минерве о жизни драконов в особняке, о своих способностях. С подкупающей доверчивостью посетовал на то, что до сих пор не может найти «работы» и ему бывает скучно, когда остальные разойдутся по делам. Часто, как сегодня, компанию ему составлял лишь Лектор.
Трудно было представить, что дракон может так дорожить игрушкой. Но какая разница, что возможно, а что не возможно, главное — воспользоваться случаем.
Минерва внимательно слушала Стинга, старательно делала вид, что записывает его рассказы на пергаменте и ее сосредоточенность только подстегивала его разглагольствовать дальше. От него она узнала, кто в какой комнате дома живет. Кто и когда уходит на работу.
К тому времени, когда Стинг выдохся, план был уже готов.
— Большое спасибо, — проговорила Минерва. — Я так много узнала.
— Да не за что. — Стинг лучезарно улыбнулся, и Минерва ощутила к нему почти что ненависть.
Она ненавидела открытость, с которой он смотрел на мир. Ей, выросшей в аду, где царил лорд Генма, было едва ли не физически больно видеть кого-то, такого же, как Стинг.
Уже когда они распрощались, и Минерва лежала в своей комнате в гостинице, изучая трещины в побелке потолка, она поняла, что же вызвало в ней такое бешенство. Стинг был свободен. Он мог говорить, что думает, делать, что хочет. Ему не нужно было зарабатывать на хлеб и крышу над головой.
Да, он был привязан к своим сородичам, к людям, с которыми подружился в деревне. Но он был с ними, потому что сам этого захотел.
Ну, ничего, скоро она принесет в его светлый мир тьму.
Минерва ухмыльнулась, сама поражаясь проснувшемуся в ней желанию продемонстрировать Стингу всю грязь человеческого мира. Пусть увидит, пусть поймет. Пусть тоже потеряет свободу.
На следующий же день Минерва принялась за исполнение плана. С утра она следила за особняком на холме, где жили драконы. Сперва оттуда вышли Нацу и Гажил, они, как знала Минерва со слов Стинга, направлялись на работу в кузницу, где пробудут до обеда. Через некоторое время показался Роуг и тоже куда-то ушел. Наконец, появился и сам Стинг — он направлялся на охоту. И своего Лектора в лес не брал, чтобы не испачкать и не порвать ненароком.
Теперь в доме остались только Венди и Люси, но последняя была занята с ребенком. К Венди же скоро должен был прийти пациент.
Около девяти часов на улице, ведущей к холму, действительно показались трое: двое юношей вели под руки сухонькую старушку. Пристроиться к ним оказалось проще простого. Минерва наплела, что хочет посмотреть, как исцеляет знаменитая Венди и включить эту сцену в свою книгу о драконах. Люди тщеславны. Мысль о том, что о них, пусть и вскользь, упомянут в книге, подействовала на них гипнотически. Так что Минерва вошла в дом вместе с юношами и их бабушкой. Дверь им открывала сама Венди. Судя по доносившемуся издалека истошному плачу, Люси была занята тем, что пыталась заставить дочь съесть кашу, которую маленькие дети обычно ненавидят.
Минерве не составило труда незаметно ускользнуть из гостиной, когда Венди принялась за лечение и все внимание бывших в комнате оказалось приковано к ней.
Быстро поднявшись по лестнице на второй этаж, Минерва нашла комнату Стинга. Дверь не была заперта. Какая беспечность!
«Впрочем, чего еще можно было ожидать от такого наивного простофили», — с остервенением подумала Минерва.
В комнате царил форменный бардак, повсюду валялись огрызки яблок, косточки от фруктов и даже обглоданные кости. Но Лектора найти было не трудно: он гордо восседал на неприбранной кровати.
Спрятав кота под широкой юбкой, Минерва оставила на его месте записку, где крупными печатными буквами вывела «Если хочешь получить Лектора назад, приходи на луг, где мы говорили вчера. Элис».
Затем раскидала по комнате сильно пахнущий порошок, который должен был обить у дракона нюх. Правда, он быстро выветривался, но Минерва надеялась, что времени хватит.
Таким же порошком она усыпала свой путь от комнаты Стинга до входной двери. И для надежности высыпала все, что осталось на дорожке, ведущей к калитке.
То, как легко все получилось, даже настораживало. Привыкшая ожидать опасность со всех сторон, Минерва тревожилась. Но пока она шла по улицам деревни, никто не обращал на нее внимания, и она успокоилась.
Все получилось легко, потому, что драконы слишком беспечны!
Прикинув, что Стинг вернется с охоты ближе к полудню, Минерва отправилась на луг во второй половине дня. Лектора она спрятала под кроватью в своей комнате в гостинице.
Придя на луг, Минерва присела на траву и, чинно сложив руки на коленях, приготовилась ждать. Как всегда, когда она оставалась наедине с собой, и не было дела, которое стоило обдумать, мысли вернулись к отцу. Разум раз за разом прокручивал картины унижений, изощренных издевательств, причинявших боль не столько телу, сколько душе. Минерва и рада была бы не вспоминать, стереть все, чтобы осталась чистая, ничем не запятнанная белизна. Но она не могла.
Ничего, как только отец умрет, все закончится. Вместе с ним исчезнут воспоминания, отравляющие жизнь. Минерва наконец-то станет свободной.
Громкий топот вернул ее в реальность.
Да, не стоило забегать вперед. Ей еще предстоит иметь дело с рассерженным драконом.
Стинг бежал к Минерве, и трава зеленым облаком летела у него из-под ног.
— Верни Лектора, тварь! — взревел он.
На его пальцах вспыхнули белые искры, и Минерва поспешила сказать:
— Причинишь мне вред, и твой Лектор тут же исчезнет.
Замерев, Стинг возвышался над ней, полный угрозы, точно камень, готовый рухнуть с обрыва и раздавить. Его полный бешенства взгляд мог бы испугать кого угодно, но не Минерву.